Мира прислушалась – в доме царила ночная тишина. На сей раз ее не привязали, так что свобода передвижений у нее есть. А дверь? А дверь закрыта, но на ее счастье не заперта! Из обуви нашлись только легкомысленные домашние шлепанцы, из одежды – покрывало. Подбадривая себя соображениями, что на улице конец цветня, а значит, достаточно тепло, она, закутавшись в покрывало, на цыпочках спустилась на первый этаж, молясь про себя Матери-Заступнице, чтоб ее не выдал несвоевременный скрип половиц. Барон не простит ей попытки побега и второго шанса у нее уж точно не будет. Кухня на исходе ночи оказалась пустой, и отодвинув засов, Мира выскользнула в дверь, через которую обычно доставлялись продукты. А теперь к калитке, ведущей в переулок, там нет охраны, и быстрее, быстрее! Кутаясь в покрывало, теряя слетающие тапочки, Мира бежала в рассвет сквозь просыпающуюся столицу, надеясь, что по раннему времени никто ею пристально не заинтересуется и не попытается остановить. Потому что не каждый день по улицам Либреса бегают полуголые девицы. А если бегают, то самим своим видом заявляют о принадлежности к разряду дам… полусвета, так скажем. И необходимости лишний раз с ними церемонится нет. А вот настырно и насильно предложить им соответствующее положению времяпрепровождение желание найтись вполне может. И искать в таких случаях бывает некого, Мире доводилось читать о пропавших без вести молодых девушках разных сословий, которые выкрадывались торговцами живым товаром и пропадали навсегда. Потому она так и торопилась добраться до единственного места, где ее могли выслушать и предоставить защиту – в королевский дворец Партонии.
Столичная приемная короля Карлуша Эдуарду Ди Виэйра IV, хоть и начинала работу с десяти утра, но охранники сжалились над умученной хромающей Мирой и разрешили ей подождать внутри присутствия до прихода законного представителя Его Величества, даже умудрились организовать ей кружку горячего чая. Пришедший на службу Жуан Энрике Франка сначала долго не хотел Мире верить, потому что у нее не было с собой ничего, даже личной пластины3, зато вид был… н-да, своеобразный у нее вид был. Поэтому он быстро сообразил, как снять с себя ответственность и составил первичную жалобу на действия барона Загалу, после чего и направил полусонную Миру в сопровождении стражника в королевский лазарет, пусть там ее медикусы осмотрят и вынесут решение о правдивости ее заявлений.
После первичного осмотра дежурным интерном к Мире пригласили аж самого Жуана Витора Лобу – главного королевского медикуса, который только ахал и ругался сквозь зубы, обнаруживая ее очередную рану или ссадину. А потом, обработав повреждения, велел ей выпить снотворный эликсир и пообещав сегодня же предоставить королю подробный отчет, оставил ее засыпать под присмотром взволнованной немолодой монахини-викентианки.
Мира так и не смогла понять, почему она проснулась. За окном было темно, единственная маголампа у кровати светилась вполнакала, пожилая монахиня мирно дремала в кресле, а ее саму снедало странное беспокойство, требовавшее куда-то идти. Покрутившись в разные стороны, она поняла, что сон пропал и тихо, стараясь не разбудить спящую монахиню, поднялась. Накинула халат, висевший на стуле. Странное беспокойство усилилось, и потянуло ее к камину у левой от входа стены. Проведя против часовой стрелки (зачем?) по основанию подсвечника, прикрепленного к каминной полке, она даже не удивилась, когда в стене распахнулся узкий проход. Судя по обилию пыли если им и пользовались, то это было очень давно. И что она там забыла? Но внутри что-то подталкивало, иди, тебе туда очень нужно! И Мира неуверенно протиснулась в узкий пыльный коридор, который вел куда-то вглубь дворца. Чем дольше она шла, тем яснее крепло осознание, что ее ждет действительно что-то нужное, хотя откуда бралась эта уверенность, понять она так и не смогла. В какой-то момент времени из-за стены послышались голоса. Один голос был ее мужа, а вот второй… второй она тоже когда-то слышала, но сразу узнать не получилось. В любом случае, если муж во дворце, надо выяснить, чего он хочет, а вдруг у него получится забрать ее с собой? Тогда ей точно не жить.
– … и забрать свою жену!
– Воссоединение семьи – дело богоугодное. Только вот почему у Вас, барон, жена в таком измочаленном состоянии? Не дело это для дворянина поднимать руку на свою вторую половину.
– Понятия не имею, во что она умудрилась вляпаться, сбежав из дому, но я намерен досконально разобраться в этом вопросе!