Он пожал плечами.
- Ты считаешь, что колдун прав? Нам просто сообщили дату нашей смерти?
- Не знаю, - честно ответил Игорь, - но если хочешь, я над этим подумаю и завтра тебе скажу.
- Почему завтра?
- Раньше у меня не получится.
Она удивилась, но не стала спорить и, помолчав, снова спросила:
- Ты веришь колдуну? Ну, что эта травка к нам прилетит и тогда можно будет спастись?
- Если честно, мне ничего больше не остается. Я все равно не знаю другого пути. А прилетит травка или нет, мы сегодня посмотрим, - Игорь поглядел по сторонам.
- Моя бабушка считает, что Юрка говорит правду.
- Какой Юрка?
- Колдун. Его на самом деле зовут Юрка Ляшенко, а не Мстислав Волох.
Игорь не смог сдержать улыбки. Да, над имиджем потомственный маг поработал хорошо.
- Моя бабушка с его отцом вместе в школе училась. Его отец тоже был колдуном, - продолжила Маринка, - так что есть надежда, что он нас не обманывает.
- Хорошо бы, - Игорь помрачнел. Чем дольше он сидел на вышке под светом ультрафиолетовой лампочки, тем сомнительней ему казалась ситуация. Он же взрослый человек, как он мог поверить в летающую и светящуюся траву? Утром, в кабинете мага, ничего странного он в этом не видел, но тогда он вообще не мог мыслить критически. А может, маг и вправду обладал способностью внушать?
- Ты не замерз? - спросила Маринка.
Он покачал головой.
- А я совсем замерзла. А ведь еще нет одиннадцати. Нам тут неизвестно сколько сидеть. Чем я думала, когда собиралась?
Игорь снова пожалел, что не надел ватник. Сейчас можно было бы мужественно предложить ей теплую вещь.
- Если хочешь, садись ко мне поближе, будет теплей, - предложил он и только потом сообразил, насколько двусмысленно его предложение.
Но она неожиданно согласилась и подвинулась к нему вплотную: наверное, и вправду сильно замерзла. Было бы глупо не обнять ее за плечо.
- Ну что? Так теплее? - спросил он.
Она кивнула:
- Сейчас я пригреюсь и засну.
Игорь качнул головой: нет, он, пожалуй, не заснет. На сколько он ее старше? Лет на двадцать? Надо немедленно выбросить глупые мысли из головы. Его дочери грозит смертельная опасность, а он обнимает молоденьких девушек и думает черт знает о чем!
Маринка и вправду задремала, а Игорь сидел рядом с ней и боялся шевельнуться и ее разбудить. Сколько прошло времени, трудно было сказать. Он мучительно всматривался в звездное небо, и ему начинало казаться, что он видит движение звезд.
Ему приснился героический сон о том, как Маринка убегает от средневекового монаха в сером балахоне с капюшоном, а он заступает ему дорогу и они сражаются друг с другом на шпагах, Игорь побеждает монаха и срывает с него капюшон, но тут…
- Игорь! Проснись! Скорей проснись! - Маринка трясла его за плечо.
Он открыл глаза и не сразу сообразил, где находится. Тело затекло от холода и неподвижности, особенно левый бок, который не грела Маринка. Он машинально отодвинул ноги от черного провала в середине площадки и осмотрелся. В трех шагах от перил в воздухе висела звезда. Нет, наверное, назвать это звездой было бы неправильно. Цветок. Большой светящийся цветок с мелкими трепещущими лепестками. Их трепет производил еле слышный звенящий звук, похожий на переливы струн арфы, очень быстрые и высокие. И каждый из тысячи дрожащих островерхих лепестков переливался всеми цветами радуги, которые не сливались в белый цвет, вопреки закону природы.
Маринка, сидевшая на коленях, застыла, приоткрыв рот, и завороженно смотрела на цветок, чуть покачивавшийся перед глазами.
- Игорь! Это она! - восторженно шепнула девушка. - Колдун не соврал! Это она! Какая она красивая!
Игорь не сразу догадался подняться на ноги, настолько был потрясен увиденным. Он не верил, ни секунды не верил в появление перелет-травы. Разве только надеялся.
- Это же настоящее волшебство, - Маринка покачала головой, словно хотела стряхнуть наваждение, - ну скажи, мне это только чудится, или ты тоже ее видишь?
- Я тоже ее вижу, - ответил он и встал на ноги, держась за перила. Маринка поднялась вслед за ним и сжала его руку в своей.
- Это здорово! Она на самом деле существует! Интересно, можно ли взять ее в руки?
Игорь пожал плечами. Ему почему-то показалось, что дотронуться до этого цветка, даже протянуть к нему руку - это нанести ему тяжкое оскорбление. Будто совершить осквернение, святотатство. Он перешел на другую сторону площадки, как можно ближе к перелет-траве, чтобы рассмотреть ее получше. От центра цветка вниз уходил тонкий вьющийся стебель, покрытый редкими мелкими листьями.