Через час-другой небо вдруг вспыхнуло и в Сияющем Мире наступил день. Вместе со светом пришёл снег. Огромные мохнатые хлопья падали на землю, кружась в затейливом вальсе. Снег покрывал лапы елей белыми шапками, насыпал сугробы. Путники отправились дальше.
На том месте, где недавно стояли солдаты темнело кровавое пятно на снегу и валялось брошенное оружие. Путники шли по дороге, которую под снегом выдавали лишь редкие плетни у обочин. Альфек и Тейлина развлекались тем, что угадывали следы.
— Вот, смотри, — прищурив подслеповатые глаза, говорил старик, — лисьи следы. Плутовка почти замела их хвостом. А вон сумчатый волк — характерные углубления от когтей.
Вдруг Тейлина остановилась как вкопанная, уставившись на снег перед собой.
— А это чьи следы?
Перед путниками пролегала вереница крупных углублений, каждое сантиметров по семьдесят в длину. Следы были человечьи, но только очень большие.
— Йети! — вдруг радостно воскликнул Саша, — Я знал, что он существует!
— Кто? — удивился Робродох, — Какой ещё йети?
— Ну снежный человек! Вы что никогда о нём не слышали? Это такой огромный обросший шерстью мужик.
— По описанию вылитый мой старший брат — Анирок! — рассмеялся Робродох. — Только ты забыл ещё добавить: невероятно вонючий.
— Не-е-ет, йети — это легенда в нашем мире! Многие люди ищут его в горах и лесах, но пока что доказательств существования этого существа никто предоставить не смог.
— Как бы там ни было, — усмехнулся Альфек, — хорошо, что эта тварь прошла мимо, потому что я бы не хотел с ней встречаться!
Прошло много времени. Они медленно пробирались через перемёты, почти по пояс в снегу. Впереди шагал Робродох, прокладывая колею для спутников.
— Вы слышали? — Тейлина вздрогнула и прислушалась.
— Что случилось, Тейл?
— Снова этот звук — будто бубенцы.
— Лично я ничего не слышал, — зевая сказал Робродох. — Никаких бубенцов. Я уже долгое время слышу только как завывает ветер в ветвях деревьев и думаю о тёплом очаге.
— Да, мне тоже холодно, — поддержал здоровяка Альфек, — одежда выданная Мередионом хоть и тёплая, но здешние морозы просто лютые. Нам бы найти какое-нибудь селение чтобы погреться. А ещё бы не помешал стаканчик горячего вина…
— И сочный поджаристый кусок телятинки!
— Кушать очень хочется, я бы сейчас всего телёнка съела!
— Нам нужно найти какое-никакое пристанище, — обындевелыми губами прошептал Саша, — иначе мы просто замёрзнем насмерть.
— Смотрите! — радостно закричал Робродох, — Там за деревьями, кажется, хижина. Может там живёт лесник или травник? Пойдёмте посмотрим?
Здоровяк завернул колею в сторону избушки и остальные послушно побрели за ним, стуча зубами от холода.
Бревенчатая изба была очень старая, но это не помешало путникам заметить, как искусно были вырезаны ставни и конёк. Дверь была не заперта, и замёрзшие гости завалились в сени всей толпой.
Внутри было сумрачно. В углу стояла большая круглая глиняная печь. Было видно, что печь не топили уже очень давно, потому что среди покрытых льдом углей и золы торчали почерневшие шляпки грибов, а труба была полна льда и снега.
— Видимо избушка заброшена. Оно и к лучшему! Отдохнём здесь и отправимся дальше.
— Я, пожалуй, — Робродох почесал затылок, глядя на заледеневшую печь, — займусь очагом: притащу дров и хвороста, да попробую растопить лёд.
— Тейлина, давай сходим и поищем съестного? — предложил Саша.
— Хорошо, заодно и воды принесём.
— Ну, а я пока что осмотрюсь здесь в избушке, — сказал Альфек, — может что полезное найду, да порядок наведу, а то вон какие паруса из паутины под потолком!
Альфек окинул взглядом хату и презрительно фыркнул — в избе был жуткий беспорядок. На полу валялись старые поеденные молью и истлевшие шерстяные вещи. В доме явно обитала женщина, потому что в углу стояли потёртые девичьи бошмачки. На грубом деревянном столе среди кипы каких-то вещей и старых бумаг тут и там валялись мышиные катышки. По углам притаились поганки и пауки, а у стен стоял хозяйственный инвентарь, которым ничего сделать было невозможно, потому что ручки и черенки рассыпались, как только старик брал их в руки. Поворчав немного, Альфек вышел на улицу, наломал молодых веток и сделал из них нечто наподобие метлы. Затем старик принялся за уборку.
Подоспел Робродох с огромной кучей хвороста и коры в руках. Он продолбил место в печи, положил туда хворост посуше и растёртую кору. Затем здоровяк открыл дверь настежь, при этом спокойно выслушав в свой адрес нелестные высказывания Альфека, и поджог кору. Вскоре мелкие сухие прутья затрещали, и вся изба наполнилась едким дымом.
— Древние тебя подери, Робродох! Ты хочешь, чтобы я задохнулся?
— Прости, но труба основательно забита. Придётся потерпеть, пока огонь и дым не найдут себе дорогу наверх.
— Скорее я найду дорогу к праотцам! Вода от тающего снега затушит твой огонь, как ты не понимаешь?
— Разожгу огонь заново, — жизнерадостно заявил здоровяк, — рано или поздно я справлюсь с этим завалом.
Альфек охнул и вышел из избы, оставив Робродоха наедине с обледеневшей печью. Он облокотился плечом о ствол ели и прислушался к тишине заснеженного леса. Вдруг старику почудился нежный звон. Он напряг слух, пытаясь определить откуда шёл звук.
— Вы что избу решили спалить? — услышал он голос сзади. От неожиданности Альфек вздрогнул. Обернувшись, он увидел Тейлину и Сашу.
— Чего ж вы так подкрадываетесь-то? Я чуть богам душу не отдал!
— Извини, дядя Альфек. А чего в избе творится-то?
— Ох, это наш Защитник — пытается разжечь печь… Тейлина, я слышал его, ну тот звон, о котором ты говорила.
— И мы слышали! Совсем близко, а ещё видели следы сапогов на снегу.
— Значит это может быть человек? Он что следит за нами?
Из избы выбежал Робродох с выпученными глазами, в руках он держал кусок пергамента.
— Смотрите! Смотрите что я нашёл! — взволнованно кричал здоровяк, — Здесь какие-то надписи и рисунки! Я хотел подкинуть это в огонь, но потом увидел это и решил показать вам. Я с грамотой почти не знаком, но кажется это имеет отношение к Белой Ведьме!
Саша выхватил пергамент. Символы оказались неотправленным письмом, которое Нейлентин писала некоему алхимику:
“Извини что не могу быть лично, Прийл, но, к сожалению, у меня возникли неотложные дела. Твой эликсир дал неожиданные результаты. Ты говорил, что человек выпивший его потеряет волю, но это не совсем так… Я испытала его на одном чудаке, который бродил один по лесу в чудном красном клоунском костюме с бубенцами, с накладной бородой и мешком за спиной, представляешь? Бедняга был не из Сияющего Мира и не знал, как попал сюда. Он был растерян, как потерявшийся щеночек. Я угостила его травяным чаем с твоим зельем, чтобы скрыть характерный запах эликсира. Но волю он не потерял. Он уснул. Я потрогала его шею — пульса не было. Решив, что мой подопытный умер, я пошла по своим делам, оставив его на лавке в моём лесном убежище. Каково же было моё удивление, когда я вернулась через время! Уходя, я заперла дверь, вернувшись же я услышала, как кто-то царапает её изнутри. Я отперла сторожку и увидела беднягу: борода у него была уже своя, а ещё длиннющие когти и несколько рядов длинных острых зубов! Думаю, твои исследования зашли в тупик, Прийл. Я оставлю упыря в живых, чтобы отпугивал незваных гостей от сторожки. Если он хорошо себя покажет — возьму его в Шед. А твоё зельице можно предложить кому-нибудь в качестве оружия. Палю, к примеру, думаю этот засранец умело использует его в борьбе с Тейдом II. А на том разреши откланяться, надеюсь письмо дойдёт до тебя, Прийл.”
— Письмо не дошло, — констатировал Альфек.
— По описанию человек был в костюме Санта-Клауса.
— Упырь, — дрожащим голосом пробормотала Тейлина. — Вот что это был за звук…
— Какой ещё звук?
— Ну, бубенцы. Помните?
— А! Это плохая новость, только слоняющегося по округе упыря нам и не хватало.
Будто бы услышав слова Саши зазвенел бубенчик. Друзья разом вздрогнули, у Тейлины по коже пробежались мурашки. Альфек с криками бросился в задымленную избу, ухватив за ворот рубахи Робродоха. Компания спряталась в сторожке, все притихли, заперев дверь.