Завоняло горелыми волосами и вылезшими из животов внутренностями. Дым не давал дышать. Крики и взрывы оглушали, дезориентировали. Саша увидел, как окружавшие его солдаты закричали и бросились в бой и побежал вместе с ними. Две волны чёрная и белая схлестнулись и закружились в диком танце. Саша увидел бледные лица, которые не выражали никаких эмоций, с белыми, как снег волосами, а затем была кровь, сталь и смерть.
Глава 32. Тайны открываются
Человек в потрёпанной одежде осторожно ступал по окровавленной земле. Рядом шёл старец с бородой и косматыми бровями. С неба падали серые хлопья пепла. Человек во вретище вдруг остановился и уставился на что-то внизу. То на что он смотрел, скрывал ползший по земле густой туман, но человек как будто мог видеть сквозь него. Он наклонился и, протянув руку, поднял с земли чёрно-золотое полотнище.
— Они были обречены Сайлрей, — сказал стоявший позади старец, — ты же знал, что так будет. Ты видел сотни миллионов временных параллелей ещё до того, как этот мир появился. Если бы ты не показал мне будущее, если бы я не знал всего, то…
— Но ты знаешь и поэтому иначе быть не могло…
Оба замолчали.
— Может пора рассказать Александру? Может быть он уже готов?
— Сомневаюсь. И сомневаюсь, что будет готов когда-либо. Мы так тщательно всё спланировали, учли каждую деталь. Нам, если ты забыл, стоило огромных трудов направить его к Хвамгону.
— Но гриб принял его! И это величайшая наша победа!
— Да, гриб принял его, но только надолго ли?
— Нам нужно остановить Гронзеля! — вдруг закричал старик, — Он же уничтожит всё! Не только этот мир, но все миры! Все вселенные!
— Если парень узнает, что с ним происходит на самом деле, то дракон тебе покажется мелочью Мередион. Я найду его, нам нужно поговорить. Тёмные всадники потеряли много сил, они готовятся нанести последний удар, попытаются, будто умирающая собака, укусить последний раз посильнее. Мы должны опередить их. Веди остальных, это будет последний бой Сияющего Мира.
Мередион исчез, хлопнув в ладоши, а Сайлрей пошёл туда, откуда доносились стоны умирающих солдат.
Сашу рыбак нашёл очень быстро, тот лежал животом на большом валуне. Сайлрей снял с ремня бурдюк с водой и, смочив ладонь, дотронулся ей до щеки парня. Саша вдруг встрепенулся.
— Кто это?
— Это я — Сайлрей. Ты хотел поговорить, и вот я здесь.
— Что произошло?
— Бой, очевидно. Вначале Древние вырезали почти все войска Виолли. Сами они при этом потеряли пару сотен максимум. А затем в бой ворвался ты и уничтожил почти всех воинов Древних.
— Я не помню.
— Неудивительно.
Сайлрей помог Саше подняться и сесть на камень.
— Понимаешь, — продолжил Сайлрей, — дело в том, что в тебе таятся силы, о которых ты даже не догадываешься. Я хочу тебе кое о чём поведать, но, для начала, нам нужно убраться отсюда, это не подходящее место.
Сайлрей схватил Сашу за руку, и они оба исчезли.
***
Трое шли по занесённой снегом мостовой. Вокруг возвышались здания с ветхими черепичными крышами. Впереди шла девушка в шубе, её белые, как волна, волосы трепал холодный ветер. Она всё время ворчала и брезгливо посматривала на окна, двери и вывески лавок и таверн.
Они остановились у одного здания, на отшибе — это была мельница, старая обвалившаяся и почерневшая от бушевавшего некогда пожара. Злой холодный ветер жутко завывал среди обугленных стропил и обрушенных камней. Казалось, в мельнице живут призраки, которые хотят напугать и прогнать непрошеных гостей.
— Ну, здравствуй, папа, — язвительно произнесла девушка, — не ждал? Думаю, прошлая наша встреча не была тебе по душе. Ты всегда относился ко мне как к товару, папа. Ты не любил меня по-настоящему. Помнишь, как ты прогнал меня? И вот к чему всё это привело.
Другая девушка осторожно приблизилась и осторожно, с опаской, положила руку спутнице на плечо.
— Ты должна простить его и себя, Нейлентин. Ненависть съедает тебя изнутри, порой она делает с людьми ужасные вещи. Я видела людей, которые сходили с ума из-за ненависти.
Нейлентин вздрогнула, будто испугавшись слов спутницы, но тут же взяла себя в руки и по обыкновению нахмурилась.
— Глупости, какая ненависть? Я отомстила всем своим обидчикам давным-давно!
Нейлентин сделала несколько шагов в сторону и прислонилась лбом к столбу-указателю.
— Пусть побудет одна, — сказал, до того молчавший, здоровяк, — ей сейчас надо побыть одной. Пойдём.
Когда Нейлентин осталась одна, с ней произошло нечто странное. Девушка вдруг выпрямилась, потянулась, положила одну руку на талию, а другую протянула вперёд и стала рассматривать ногти.
— Ну что, — сказала она сама себе, — встретилась со своими призраками?
— Единственный мой призрак — это ты, — ответила она же сама себе и тут же весело рассмеялась.
— Ты любила отца?
— До того как он меня предал? Да. Я не думала, что он такой. Не знала. Я ведь была первой красавицей, а потом… Кстати, он и твоим отцом был.
— Я его даже не знала. Но если он действительно был таким, как ты говоришь, то и знать его не хотела бы. А что с нашей мамой?
— Она умерла после родов моего младшего брата.
— О, так у нас есть брат?
— Был. Умер от какого-то поветрия, мне было шестнадцать, а ему десять. Ох и гадкий был мальчишка, но я его всё равно любила, потому что он был очень похож на маму.
— Жаль, что он умер.
— Отец его любил, он называл его “мой наследник” и никак иначе. Кстати у нас есть старшая сестра.
— Ну, хоть с ней-то всё в порядке?
— Да, думаю, она и сейчас жива. Она вышла замуж за свинопаса Гирла, когда я только родилась. Её зовут Вейга. Толстая, как та свинья. Наверное, нарожала своему свинопасу десяток поросят, и живут они припеваючи.
— Что за имя такое — Вейга?
— Это древнее имя, означает “Ласковая”. Моего покойного брата звали Сийнеов, то есть “Долгожданный подарок”, а я Нейлентин — “Драгоценная лента”. Родители происходили от древнего народа — киезов, поэтому и называли детей странными именами. Это единственное, что осталось от языка их предков.
— Как ты думаешь, что нас ждёт?
— Думаю, что ты и сама это чувствуешь…
— Будто тьма стоит у нас за спиной, леденящая колючая. Иногда мурашки пробегают по коже.
— Юля, я думаю, что всё скоро закончится, но мне не хочется… — Нейлентин запнулась и слезинка скатилась по её щеке на пушистый мех, — Я хочу жить, понимаешь?
— Понимаю. Думаешь, я хочу умирать? Но всё идёт к тому…
— Зачем? Давай всё бросим, давай убежим?
— Я хочу помочь Саше!
— Ты что дура? Он по уши втрескался в Тейлину, ты для них — пятое колесо в телеге, третий лишний! Нас снова бросили, снова предали, как раньше. Нас всегда предают и оставляют! Сначала Паль, затем родной отец, за ним Виктор и теперь Саша. Мне это уже надоело. Мне надоело, что меня все бросают словно вонючую рваную тряпку!
Лицо девушки исказилось от злобы. Вдруг её глаза вспыхнули голубоватым пламенем, она подняла ладони к небу и они наполнились ослепительным сиянием. Нейлентин закричала. Ввысь взмыл столб света, ударили мощные молнии. Громыхнуло с такой силой, что напрочь снесло развалины мельницы. Жители городка высыпали на улицу, на их лицах читались испуг и недоумение.
Тейлина и Робродох поспешили к тому месту, где оставили спутницу.
— Надо побыть одной, говоришь, — ворчала на бегу Тейлина.
— Да кто ж знал!
— У неё не все дома, это и так понятно, её опасно оставлять наедине с самой собой.
— Ну, теперь-то я это понимаю!
Прибыв на место, они попытались докричаться до ведьмы, но тщетно. Они видели только её силуэт окружённый нестерпимо ярким светом. Вдруг от Нейлентин в пространство стали распространяться волны энергии, от которых всё вокруг затрясло. Земля гудела и дрожала, с ветхих крыш сыпалась черепица.
— Если её не остановить, она всё здесь разрушит!
— И как же мы это сделаем?