- Да. В воду нужно входить голому. Ты покупайся, поныряй, а потом мы займёмся Тимуром.
Егорушка, наскучавшийся по вольной воде, увлёкся нырянием и просто бултыханием на мели, забыв обо всём на свете. Лукерья, воспользовавшись моментом, скинула юбку, оставшись в новенькой рубашке до колен, подхватила Тимура и внесла в воду.
Егорушка хватился, когда Лукерья была уже на середине озерца, где вода доходила ей до середины груди. Плавать он не умел и, обиженно, возмущался.
- Бабуля, ты зачем это сделала? Я бы сам его унёс. Тимур уже взрослый, а ты на него голого смотрела. Так нельзя! – чуть не плача, выговаривал Егорушка.
- Едрить-кудрить! – выругалась Лукерья любимым выражением Филантея. – Блюститель целомудрия! Иди к берегу и садись в воду, где тебе глубина по колено. И не дуйся, – пристрожилась бабуля. – На сердитых воду возят.
Недовольно пыхтя, Егорушка сделал, как велено. Лукерья подтянула Тимура и уложила в воде головой на колени Егорушке.
- Смачивай ему голову и лицо умывай, а я буду массаж делать. И не сердись. Нам с тобой, Егорушка, не до стыдливости. Нам бы выжить и живыми насовсем остаться. Хоть в этом мире, хоть в каком другом.
Около получаса Лукерья пыталась хоть как-то размять тело внука. Потом мысленно плюнув, сосредоточилась на пальцах рук и ног. Пальцы рук ей удалось немного размять. Суставы стали ещё не совсем подвижными, но всё же дело сдвинулось.
- Бабуля! – выкрикнул Егорушка. – Бабуля, у Тимура глаза закрылись, – проговорил совсем тихо.
- Вот и хорошо, вот и ладно, – с облегчением, сдерживая подступившие слёзы, выговорила Лукерья.
Подхватив на руки Тимура, Лукерья направилась на берег. Егорушка выскочил из воды и, не обращая внимания на свою наготу, всхлипывая, достал из корзины новую простыню и расстелил на траве. Лукерья уложила свою ношу, развернулась и пошла к воде, скидывая на ходу рубашку. Погрузившись в воду, легла на дно и лежала, пока хватило воздуха и в висках молоточки не застучали.
Егорушка уже ушёл, левитируя за собой Тимура. Оба фамильяра ушли с ним. Корзины не было. На траве лежали чистая простыня, новая рубашка и зелёная юбка. Между ними обнаружились белые трусики-шорты.
«Вот ведь, позаботился», – усмехнувшись, подумала Лукерья. Забота внука была до трогательности приятна.
Пока шла от воды, пока одевалась, Лукерья чувствовала на себе чей-то посторонний взгляд. Сколь ни оглядывалась, так никого не обнаружила. Взгляд не был злобным, недоброжелательным. Взгляд был изучающим, удовлетворённым увиденным.
«Ну, не Дева же меня так разглядывала?», – направляясь к избушке, подумала Лукерья. Взгляд, как только она покинула берег озера, исчез.
- «Нет, не я», – со смешком откликнулось у неё в голове голосом Девы.
- А кто? – остановившись, спросила Лукерья вслух.
- «Судьба твоя к тебе присматривалась», – прозвучал голос Девы в голове.
- Какая ещё Судьба? По-моему, моя Судьба уже всё во мне разглядела, – не двигаясь с места, словно боясь потерять точку связи с Девой, проговорила Лукерья.
- «Значит, не всё. Хорошая Судьба. Не переживай, – успокоила её Дева. – Но сказать больше ничего не могу. Не спрашивай».
На месте Силы прожили трое суток. Ещё дважды купали Тимура в озере. Ещё дважды варила Лукерья целебное зелье. Первый раз, чтобы напоить после купания, Лукерья представила вместо своего ножа медицинский шпатель, чтобы не травмируя, разжать Тимуру зубы. А вечером Егорушка наколдовал поильник. К вечеру второго дня тело Тимура полностью отошло, расслабилось. Но он сам ещё в сознание не приходил.
На третьи сутки утром, когда левитировали Тимура к озеру, на поляну вплыл домик-теремок. Конёк с двух сторон украшали головы козлов с большими раскидистыми рогами. Из него вышли трое пассажиров и с интересом наблюдали за процессией. На сей раз Тимур не был завёрнут полностью. Только по пояс, но руки были притянуты этой же простынёй к телу, чтобы не свисали.
«Они что? Так по три пассажира возят, или опять те же самые?», – подумала Лукерья, посмотрев на двух мужчин и женщину. Лица не прячут, на тех, что встретились в пустыне не похожи. Даже цвет волос другой. А вот разница в росте та же. У женщины волосы розовые. Длины не видно, так как упрятаны под куртку, так же и у мужчин. У низкорослого волосы каштановые, а у высокого – пепельно-русые. Одеты в походную одежду, вроде той, что и у них имеется.
Кряжистый, но не выше ростом Филантея, в клетчатой рубашке и чёрном полукомбинезоне домовик-механик из теремка, тоже принёс Филантею железный ящик. Прошёл к нему под избушку.