- А, что Сонюшка? Сонюшка счастливо живёт с отцом и новой мамой. Женщиной хорошей, заботливой. Мне пора. Тебе тоже. Внуки тебя обыскались, беспокоятся. И время стоянки на исходе. Я не говорю «прощай». Мы ещё встретимся.
И Мариночка растаяла, словно видение. «Как это на исходе? Только одну ночь ночевали…», – подумала Лукерья, тряхнула головой и оказалась возле проклятого колодца, сидя на земле и оперевшись спиной о сруб. С противоположной стороны кто-то поднимал ведро с водой. Со стороны избушки бежал Егорушка. Не добежав нескольких шагов, резко остановился.
- О! Бабуля!
За спиной о настил состукало ведро с водой. Его не поставили, а упустили из ослабевших рук.
- Ба-а-а?! – шагнул из-за сруба Тимур.
- Бабуля-я-а! – кинулся Егорушка к Лукерье со слезами. – А мы тебя потеряли. Мы везде-везде искали. Ты где была-а-а-а? – размазывал по лицу слёзы младший внучок.
- Ба, – выдохнул облегчённо Тимур, садясь рядом с трясущимися руками. – Ба, ну, ты нас и напугала, – обнял, ткнувшись в ключицу и всхлипнул. – Тебя два дня не было.
- Ну, чего расселись! – фамильяр Матвей с недовольной миной уставился на троицу. – Время уходит. Поторапливайтесь. Нежностями потом заниматься будете, – развернулся, хвост трубой и побежал к избушке, откуда на них поглядывал Филантей.
Только войдя в избушку и уловив запах куриного бульона, Лукерья почувствовала, что от зверского голода стянуло желудок. Тимур торопливо стал резать хлеб, наливать суп. Внуки ухаживали за бабушкой, словно её не два дня не было, а, самое малое, месяц.
Когда Лукерья наелась, внуки убрали со стола, и все расселись, ожидая рассказа. Лукерья разочаровывать не стала, рассказала всё, утаив только, что той Полуденницей была Мариночка.
֍*֎
Избушка плавно на приличной скорости двигалась по широкому тракту. Навстречу ей и обгоняя двигались теремки и такие же ветхие избушки. И каких только животных головы не завершали с двух сторон их коньки. Были тут и птицы разных пород, и ящеры, и вовсе не знакомые, не виданные представители фауны.
Ехали уже третьи сутки. Мальчишки пропадали у Филантея, Лукерья вязала. Что-то ей подсказывало, что им нужно утепляться. Останавливались на час-другой, чтобы воды набрать, до кустиков сбегать, козу с козлятами выгулять. Уже приближались к следующему участку Силы, чтобы остановиться для магической заправки. Филантей предупредил, что ещё одна остановка на два часа, а там до источника Силы будет «рукой подать».
Остановились у небольшого леса, по опушке коего разросся малинник. Крупные ягоды алой малины так и просились в рот да лукошко. Взяв по лукошку, Лукерья с ребятами пошли набрать малины. Оба фамильяра были с ними. Предупредив внуков, чтобы не лезли в гущу зарослей, а были рядом, Лукерья стала споро набирать ягоду. Далее, чем на шаг, мальчишки и не думали отходить от бабушки, помня предупреждение Полуденницы, чтобы были всегда вместе. Потерять друг друга было страшно.
Наткнулись на рясный куст шиповника, богато усыпанный крупными продолговатыми плодами. Вызревшими, но не переспелыми, под пальцами не сминающимися. Оставлять этакое богатство было жалко. Ссыпали малину в два лукошка и стали рвать шиповник. Набрав полное лукошко, довольные направились к избушке.
Но и пары шагов сделать не успели, как что-то сверкнуло перед ними, ослепив словно фотовспышкой, и Лукерья ухнула… в сугроб выше колена. Взвизгнула. Рядом копошился в снегу Егорушка, а за спиной от души матюгнулся Тимур.
- Ба, прости. Я нечаянно, – оправдался внук. – Опять мы куда-то влипли!
Лукерья и сама бы душу отвела, да вот только внуки рядом.
- Куда, куда, – пропыхтел, пытаясь выгрестись из снега Егорушка. – В снег мы влипли.
- Мотя, Мотя, ты где? – закрутилась на месте Лукерья, высматривая фамильяра.
- Да здесь я, – отфыркиваясь от снега, откликнулся в стороне Матвей. – Вот он я, – «вплавь», гребками, продвигался к Лукерье фамильяр. Над снегом торчала только голова и хвост, словно перископ подводной лодки.
Добравшись до хозяйки, Матвей взобрался на неё и расположился меховым воротником на плечах.
- Артик, Артик, – выискивал своего фамильяра Егорушка.
- Я здесь, – копошась в снегу, отозвался Артик за спиной Лукерьи.
- Ну-ка, снегоплавающий, – подхватил воронёнка Тимур. – Ба, держи его, – попытался придвинуться к бабушке, но удался маневр только с нескольких попыток.
Ухватившись одной рукой за Лукерью, выдернул сначала одну, потом другую ногу. Ему удалось встать почти вплотную к бабушке в вытоптанной ею ямке. И Егорушка, наконец-то, выгребся к бабуле, прижался, трясясь от холода.
- Егор, спасай нас, – прижимая внука к себе, произнесла Лукерья.