«Ветер в лицо срывал надежды,
Смеясь над нами вновь:
Тоннелями метро дорогу вверх не проложить.
Ибо не ведая, что натворили,
Променяв на вечность любовь.
Обрывками рассказов написали нашу жизнь»
На припеве в дверь позвонили. Вадиму пришлось отложить горький стакан в сторону.
В квартиру Вадима зашёл Женя — хозяин жилища не ожидал его увидеть, но впустил знакомого.
Женя держал в руках картонную коробку.
— Ага, — недовольно сказал Вадим. Он ждал Вику. — Вроде помню. Хотя… как там тебя?
Имя он помнил. Просто не хотел демонстрировать своё неоправданное ожидание. Женя — коллега Вики. Они дружили во много раз дольше, чем рыжеволосая девушка жила у Вадима. Женя был и выглядел безобидным. Лысоватый, жёлтозубый, с маленьким носом и крупными, круглыми щеками, не вяжущимися с худощавым телосложением.
Женя, чувствуя дискомфорт, напомнил о своём имени:
— Друзья зовут меня Женёк.
— А враги? — спросил Вадим.
— Не понял, — Женя начал разуваться.
Вадим пояснил:
— Друзья зовут тебя Женёк. А как зовут тебя враги?
Женя снял второй ботинок, вступив влажными от пота носками на ламинат:
— Юмор, — кивнул он. — Юмор это хорошо! Без смешного нельзя понять серьёзное. Ты не думай. У нас с Викой ничего такого. Просто она попросила забрать вещи. А мне чего, мне не сложно!
Гость протопал в комнату. Хозяин квартиры сказал ему вслед:
— Забирай все её манатки.
— Да я не всё, наверное, заберу, — обернулся Женя, включив свет в спальне. — Только необходимое. У меня всё записано. Список. Инвентаризация, так сказать!
Женя достал из кармана мятую бумажку. Вадим усмехнулся и ушёл на кухню. К чёрту всё. Ему важнее воспоминания и недопитый стакан с коньяком.
А вспомнилось ему, как Злата, вся мокрая, сидела на унитазе и закрывала лицо руками. С её ладоней капали не слёзы, а тёплая вода.
Вадим сидел на кафельном полу, рядом. Его руки больше не хотели бороться с хрупкой девушкой. Он достал сигарету, закурил, но Злата не удивилась этому жесту.
— Что это? — спросил Вадим. Он ждал каких-то объяснений от возлюбленной.
Вопрос заставил её убрать руки с лица. Всё того же красивого лица, не испорченного истерикой, гримасой рёва.
— Они, — сказала девушка. — Это не ты. Это не я.
Ответ не понравился мужчине, он попросил:
— Нормально объясни.
— Как объяснять необъяснимое? Я должна уйти и всё прекратится. Мы виноваты оба. Я правду тогда тебе сказала. Ту правду, которую я сама могу хоть как-то понять!
Вадима этот вывод не устроил:
— Я тебя не отпущу. Веришь мне?
— Не верю, — ответила Злата, заправив за ухо мокрые локоны. — Они сильнее людей…
Вадиму быстро надоело вспоминать и пялиться в телевизор. Он опустошил стакан и прошёл мимо совмещённого санузла в спальню. Остановился на пороге, наблюдая за тем, как Женя снимает со стены картину, убирает её в коробку, к вазе. Он не должен хозяйничать в этой квартире.
Вадим спросил у него:
— Вика переехала к тебе?
Женя не стал оглядываться, ответил:
— Не. Она у родителей.
— А потом?
Женя обернулся, чтобы развёрнуто ответить на вопрос:
— Что будет потом, то будет потом. Это её дело. Она сказала, что ей нужно время. А ещё она сказала, что ты хороший. Но ты такие вопросы задаёшь — я валяюсь!
Вадим перебил его:
— Почему она сама не приехала?
— Её подруга в бар потащила. Вика сегодня весь день не своя. Вот и пошли они. А я? Что я? Как она всё рассказала, то я предложил свою помощь.
Вообще, Вадиму нравился Женька. Тот был забавным, позитивным. Только стрёмным каким-то. Типичный неудачник.
Вадим предложил:
— Коньяк будешь?
Женя смущённо улыбнулся:
— Нет, ну какой коньяк в среду.
Вадим тяжело вздохнул: придётся и дальше пить одному. Но не эта перспектива его расстроила. Он посмотрел в большое окно спальни, там мрачнели сумерки.
А в совсем другой вечер его жизни было тепло и светло.
Да и вечер был ранним — тогда он слишком быстро расправился со своими делами.
Несмотря на терапию Гжельского, посвящённую борьбе с ложными воспоминаниями, он ясно вспомнил, как осторожно закрыл входную дверь в квартиру, взбодрил немного примятый букет цветов, прокрался в спальню.
Злата сидела к нему спиной, у окна. Она была занята. Делая какие-то манипуляции с каким-то предметом, приговаривала хорошо заученный текст:
— Я тебя приворожила. Сожаления отпустила. Теперь ты мне нужен. Съесть тебя на завтрак, обед или ужин? Какова участь твоя? Молчишь? Ладно. Выбираю я!