— Перестаньте, Вадим Донатович. Мне сегодня не до шуток. На шестом и семнадцатом полигонах отмыли половину проектных блоков, а золота нет. Теперь вся надежда на эту долину. Работы, надеюсь, закончены?
— А вы вернули мне рабочих, которых сняли в марте? Я не успел закончить шурфовку.
— При чем тут шурфовка? Я говорю о расширении блока на правом притоке ключа Мой-Уруста. Вы же сами обнаружили в бортах отличное золото. Можно сделать приличную прирезку, она вполне возместит Те полигоны, где мы просчитались со средним содержанием.
— А долина ключа Эльгенья вас уже не интересует?
— Опять вы за свое! Не надоело? В этой долине разведывали и до вас три или четыре раза. Вы тоже пытались.
— В том то вся и беда, что я действительно пытаюсь разведывать. При такой обводненности долины шурфовка практически невозможна….
— Поэтому я и говорю, уважаемый Вадим Донатович, долину Эльгеньи оставьте в покое.
— Я не рискнул бы так самоуверенно ставить на ней крест.
— Непостижимый Вадим Донатович! Чего вы от меня хотите?
— Бульдозер! Один!
— Опять вы со своим экспериментом! Прииск в провале, бульдозеров не хватает на промывке песков, пожары надо тушить, а вы хотите, чтобы… Вам мало бесплодных поисков надуманного золота под ледниковыми наносами, так вы еще придумали…
— …вести здесь разведку траншеями. При нынешней геологической изученности района возможность выявления новых месторождений полевыми методами исчерпана.
— Но-но! Потише! Вы работаете не у Лисянского, вы — приисковый геолог. Ваше дело расширять контуры месторождений, которые переданы нам экспедицией для эксплуатации.
— Вот оно что! И тут лагерный забор из колючей проволоки — не сметь думать о геологоразведочных работах по всему району. Не выйдет, я доказывал и буду доказывать, что перед геологической службой Теньки надо ставить принципиально новую задачу — поиск глубокопогребенных месторождений, которые не выходят на поверхность земли.
— Где же их искать, по вашему мнению? — с открытой издевкой выкрикнул Донсков, отмахиваясь носовым платком от комаров.
— По левобережью Колымы.
— Избави бог, дорогой Вадим Донатович! Только не там! — Донсков театрально воздел кверху короткие толстые руки.
— Почему?
— Они расположены в области активной ледниковой деятельности с большими мощностями наносов.
— Что из этого следует?
— То, что вы, уважаемый коллега, и саки знаете преотлично. В этой среде не может водиться золото.
— Вот именно — водиться! Потрясающе точное определение! И почему же?
— Я поддерживаю точку зрения Лисянского — на Теньке золотые россыпи концентрируются в узлах, составляющих отчетливо вычерченную зону. Вне этих зон металла нет и быть не может!
— Вы твердо уверены в этом?
— Голову кладу на плаху!
— Кладите, непоколебимый Борис Маркович, — Пеньковский протянул зажатую в кулак ладонь, медленно разжал пальцы. На мозолистой ладони лежал бурый комочек.
— Что это? — Донсков осторожно взял пальцами комочек, поднес к глазам. — Террасовое золото? — Он пошарил в кармане, извлек монету, принялся соскабливать грязно-коричневую корочку, покрывавшую золотой самородок. — Нет-нет! Это просто случайность!
— Не слишком ли много случайностей, от которых вы с Лисянским отмахиваетесь? Вы знаете, что и в какое время надо крепко хватать…
Донсков отшатнулся, словно от удара.
— Что вы хотите этим сказать?
Пеньковский усмехнулся, наслаждаясь растерянностью Донскова.
— Признайтесь хоть раз в жизни перед самим собой, что давно не верите в непогрешимость гипотезы Лисянского. Боитесь? Убежден, что и Лисянский…
Донсков неожиданно для его комплекции шустро поднялся с камня.
— Хотите правду? — Губы его мелко дрожали. Он снял очки, и Пеньковский увидел тот самый леденящий взгляд бесцветных глаз, которым он смотрел на него тогда — ровно десять лет назад. — Я скажу ее вам — мы здесь одни и можем быть совершенно откровенны, как люди, прошагавшие вместе по колымской тайге почти два десятка лет. Все гораздо проще, вы завидуете нам. Да-с! Самая обычная зависть — неизбежная черта каждого умного человека. Признаю, природа наградила вас незаурядными способностями геолога. Вам бы диплом. Впрочем, вы же понимаете, что с вашим прошлым… вы видите, как мне неприятно говорить об этом… — Донсков глумился над старым геологом. — Но ведь вы хотели правды! Ваше прошлое не перечеркнешь, оно не позволит вам создать себе имя Ничем, даже гениальным дополнением к теории Лисянского. Остается одно — развенчать славу Лисянского! Доказать наличие золота там, где мы это наличие отрицаем. И вы полезли напролом. С чем? Одни догадки. Предположения. Интуиция удачливого поисковика-практика. И все. Что вы сделаете один, милейший упрямец, с таким скудным багажом? Один против всех? У вас нет ни сил, ни времени. Вам же скоро шестьдесят.