Дениска слушал земляка, волнуясь: вдруг захватят врангелевцы станицу, а там его мать!..
Андрей оторвался от седла, крикнул вслед Дениске:
— Круговерть! Аж голова кругом!..
Где-то позади, у дороги, остался сменившийся полк Андрея. Дениска подумал: «Если жив буду, напишу матери, чтобы она не беспокоилась, а еще спрошу в письме, что слышно про Врангеля».
…Ехали долго-долго, потом внезапно остановились. Полк разворачивался.
Шепотом передавалась команда:
— Не разговаривать.
Дениска заметил, как две сотни отделились, свернули влево. Мимо проскакал, видимо с донесением, ординарец. Один из разведчиков пошутил:
— Будем блукать, братцы, пока и зенки не выблукаем.
Буркин сердито оборвал:
— Прекрати басни, ай команды не слыхал?
Терентьич вызвал команду разведчиков.
Вытянув по-гусиному шею, Буркин слушал распоряжения Терентьича. Левое ухо заложило наглухо, и он, принимая приказание, все подставлял правое.
— Вы меня слушаете? — спросил командир полка.
— Слухаю, товарищ командир.
— Имейте в виду, ваша команда — глаза и уши полка.
— Точно так — глаза и уши! Только я вот на левое ухо туговат.
Колосок хохотнул, но, поняв неуместность смеха, тотчас посерьезнел.
— Через час-полтора туман рассеется. К этому времени чтоб донесли. Всё.
Буркин неуклюже поерзал на седле. Движением руки указал бойцам направление. Выехали. Ехали молча, касаясь стременами друг друга. Сквозь волны тумана слабо пробивалось бледное солнце. Где-то впереди, будто тронутая веслом, в берегах плескалась неугомонная вода. Туман заметно поредел, стал пропускать голубые, похожие на проруби, полосы кое-где очистившегося неба.
На развилке дорог остановились. Дениску с китайцем выслали вправо. Впервые Дениска был за старшего в разведке: до сих пор он ходил вторым — за Дударем или Колоском. Ехали осторожно, придерживали повод. Дениска вытянул кисет, закурил.
Китаец глянул на него, улыбнулся:
— Моя ходи не боис, и твоя не боис. Молодес.
— Звать-то тебя как?
— Чиво?
— Звать-то как?
— А, моя? Ван Ли.
— Иван-ли? Ну, ладно, курить будешь, Иван? — предложил кисет Дениска.
Китаец отрицательно замотал головой.
— Не хочешь? Ну что ж… — Он вдруг насторожился: совсем рядом заплескалась вода. — Река.
Китаец согнал с лица улыбку, поспешно снял карабин. Придержав лошадей, долго всматривались вперед и по сторонам. Ничего подозрительного не обнаружили. Тронулись дальше, ловя каждый звук, долетавший из тумана. Черной извивающейся лентой выбежала дорога, прорезала степь и опять ушла, скрылась в тумане.
Под копытами хрустела трава.
— Должно, толока[3], — проговорил Дениска.
— Далёко, далёко, — согласился китаец.
— Не далёко — толока! Скотину тут пасут. Понял?
Ван Ли недоуменно посмотрел на Дениску.
— Далеко живешь-то? Дом твой где? Мать жива?
— Ма, — обрадовался китаец. — Ма далеко… Китай, Люхо.
— Ага! — понимающе кивнул Дениска. — И у меня мать далеко, на Дону. — Его вдруг охватила нежность к товарищу, у которого мать тоже где-то далеко. Он вздохнул: — Хороший ты парень, а вот Шпака-то выдал. Как же это?
— Шпака — собака. Его мало-мало убивать надо, — убежденно ответил китаец.
Лошади осторожно вошли в воду, потянулись к ней мордами.
Дениска нерешительно сказал китайцу:
— До этого места нам дано задание, дальше ехать не надо…
— Ходи дальше, — предложил Ван Ли и погнал коня на середину реки.
Дениска не мог отстать от китайца. Прозрачная вода вскипала под ногами лошадей. Показался противоположный обрывистый черный берег.
«Пропадем», — опасливо подумал Дениска, бегло оглядывая прибрежные холмы.
Ван Ли на ходу соскользнул с лошади, молча подал повод Дениске. Прижав палец к губам, он показал куда-то рукой, ткнул пальцем себя в грудь.
Мягко захлопали по воде шаги китайца, а потом чуть слышно донесло шелест прибрежной травы. То и дело хватаясь за карабин, Дениска ждал. Ему казалось, что китайца нет уже давно — час, а то и два. «Может, заблудился?»
В эту минуту, прорвавшись сквозь туман, брызнуло июльское солнце. Туман таял на глазах, быстро прояснялся берег.
Влево по течению реки хлопнул орудийный выстрел, далеко позади послышался разрыв. И почти одновременно долетел шелест травы.
— Кто? — спросил Дениска.
Собственный голос показался ему чужим.
Вынырнула голова китайца.
— Наконец-то! — обрадовался Дениска. — Ну, что там?
— Ходи, — торопливо ответил китаец. — Моя видал, много видал поляка, ходи, скоро ходи.