- Варя! - Вымотавшийся за день, злой Вэлах сделал шаг вперёд, очень качественно мотивируя меня на действия.
- Уиии, - втянув голову в плечи, я быстро заскочила в императорские покои и даже дверку за собой закрыть попробовала. Спешащий следом за мной чёрт не дал этого сделать.
- Если ты не успокоишься, завтра спать будешь в своих покоях. И мне плевать даже если норг тебя съест. Поняла?
- Я незаменимый работник!
- Ты ходячая головная боль, - не согласились со мной. Не видел Вэлах своего счастья, а ведь вот оно, совсем рядом стоит в белых тапочках...с помпонами.
- Ну и ладно, - моя безумная надежда, что недолюбливающие меня леди и норг, сегодня ночью перебьют друг друга и комната, ставшая местом великого побоища сделается уже не пригодной для проживания, воплотится в жизнь. Это было бы просто замечательно. Я убила бы сразу двух зайцев: и от врагов бы избавилась и сменила бы наконец покои. Сплошные плюсы. Главное, чтобы удача была на моей стороне.
- Иди спать, - велел Вэлах, который не знал о моих надеждах и зловещая, но мечтательная улыбка на моём лице ему совсем не понравилась.
- А ты что делать будешь?
Мне не ответили. Проигнорировали самым наглым образом и спрятались в кабинете.
Я не обиделась. В моём расположении была вся кровать и я планировала расположиться так, чтобы Вэлаху места на ней уже не осталось.
Напрасно старалась. Полюбоваться возведенной мною баррикадой хвостатый не пришёл ни через час, ни через два и вряд ли вообще планировал идти спать вообще. Но я, озверев от ожидания, в половину первого ночи, с подушкой наперевес, которая оказалась лишней и не задействованной в моём мстительном плане, отправилась в кабинет. Учить сиятельство уму разуму отправилась, но что- то пошло не так.
Вэлах сидел в своём мрачном кабинетике, за мрачным столом из какого-то чёрного и, подозреваю, очень дорогого дерева и цедил что-то тёмное и явно алкогольное из полупустого стакана, с таким мрачным выражением лица, что мне как-то совсем разонравилась идея нести умное, доброе и вечное в это пристанище депрессии и безосновательной агрессии. А в том, что агрессия будет, стоит мне только на глаза Вэлаху попасться, я была уверена.
Тихонечко порадовавшись тому, что император все своё мрачнющее внимание уделил пузатой бутылке из тёмного стёкла, которая очень удачно вписывалась в окружающий интерьер, я покрепче прижала к груди подушку и попыталась урулить назад в спаленку, к такой надёжной кроватке. И разобрать баррикаду от греха подальше.
А то вот он, грех, сидит и наводит на всякие нехорошие мысли. Очень нехорошие.
Вэлах, словно почувствовав мои вполне законные опасения, медленно поднял глаза. Медленно и вдумчиво он обозрел сначала подушку, во всех деталях рассмотрев вышитый на наволочке узор и только после этого взглянул мне в лицо.
- Что ты здесь делаешь?
- Ды-дыверью ошиблась. Уууборную ищу, - ещё один спасительный шажочек назад, чтобы можно было смело закрыть дверь, я сделать уже не смогла.
Он был черненький. Весь. И на черной его роже ярко горели золотые глаза.
Император наш славный был весь как сожжённая головешка. Угольно-черный и какой-то безнадежный что ли. Жуткое зрелище:
- Вэлах, а что случилось? Ты похож на удачную жертву пожара.
- Удачную? - переспросил он, медленно отставив стакан в сторону.
- Ну, в смысле, тебя уже прожарило хорошенечко и даже пеплом сверху присыпало.
- Иди спать, Варя, - велел он, устало прикрыв глаза и почти сливаясь с креслом. Если бы не золотой узор на чёрной рубашке, фиг бы я его в кабинете нашла.
- Да я бы с удовольствием. Только вдруг ты тут пожар устроишь, пока я там спать буду?
- Я себя контролирую.
- Ага. А чёрный ты из-за неудачного похода в солярий.
- В...куда?
- В туда, чёрный человечек. Что случилось? Когда ты меня в покои запускал, то нормально выглядел.
Грустно глянув на отставленный стакан, Вэлах с трудом начал светлеть. Лицо и шея быстро приобрели прежний цвет, руки чуть ниже локтя - тоже. А вот ладони, кисти рук и ещё немного сверх того, были все ещё матово-черными. И я могла это очень хорошо разглядеть благодаря подвернутым рукавам.
- Теперь ты довольна?
- А ручки? - лично мне было бы спокойнее, если бы чёрным у него лицо осталось. Он же своими чёрными ручками может схватить что-нибудь неудачно и оно загорится. Как моя несчастная рубашка. Которая, по-хорошему, была мелоровской и уже до императора успела пострадать от зубов норга. Но все равно обидно очень было.