— На фут дальше колышка! — крикнул тот.
На четвертый выстрел Стирлингу удалось наконец уложить стрелу на расстоянии всего шести дюймов от ближнего к стене колышка.
— Отметьте это место камнем, — довольно кивнул он, — и проделайте это с каждым из вбитых нами шестов. И пусть каждый запомнит место, с которого стрелял.
Стирлинг пообещал по кувшину пива и золотому первым пятерым лучникам, которым удастся уложить свои стрелы вплотную к дальним колышкам. В результате его сарматы, состязаясь друг с другом, совершенствовали свое мастерство поразительно быстро. Анцелотис довольно хмыкал, а Кадориус с Мелвасом провозгласили короля Гододдина военным гением.
— Конечно, если саксы будут наступать редкой цепью, много стрел пропадет впустую, — добавил Стирлинг. — Однако у меня есть пара мыслей насчет того, как заставить их сбиться в кучу, чтобы мишень стала больше и уязвимее. Теперь еще одно. Мне нужно несколько самых лучших наших воинов — тех, что умеют быстро и бесшумно двигаться в темноте. И еще мне нужна бечевка — как можно длиннее. Самый длинный моток, какой можно найти в юго-западных королевствах.
— Бечевка? — удивленно нахмурился Кадориус. — Зачем?
Стирлинг ухмыльнулся.
— Увидите.
К концу недели Стирлинг решил, что они готовы к приходу саксов, насколько это вообще возможно. И на следующую же ночь в крепость прискакал на взмыленном коне гонец.
— Саксы! — прохрипел он. — Совсем близко! Будут здесь на рассвете!
Последний обоз с припасами поднялся по дороге на вершину холма. То, что бритты не успели укрыть в крепости или переправить на север, пришлось сжечь. Это было не самое приятное занятие, и Стирлинг с радостью избежал бы этого, но он прекрасно понимал всю тщетность попыток уклониться от встречи с опасным безумцем. Чем дольше оттягиваешь развязку, тем больше в результате выходит жертв. Правильно или нет он поступал по отношению к своему родному времени, он не знал. Он знал только, что здесь, в этой реальности, у него всего один выбор. Он обязан остановить расползание мрака, чего бы это ему ни стоило.
Пусть даже жизни.
Этой ночью Стирлинг спал неважно и проснулся от хора возбужденных голосов. Еще не открыв глаз, он схватился за рукоять меча; потом услышал знакомый голос. Женский голос.
— Нет, — говорила Ковианна Ним. — Я представления не имею, где может быть Эмрис Мёрддин. Он выехал из Тора три или четыре дня назад.
Стирлинг с Анцелотисом поднялись и увидели Ковианну, едва стоящую на ногах после долгой дороги.
— Зачем ты вернулась в Кэр-Бадоникус? — спросила Ганхумара. — Не подумай, что я не рада видеть тебя, — добавила она поспешно. — Ты ведь знаешь: мне всегда приятно видеть рядом друзей, но я все-таки не понимаю. Говорили же, ты страшно переживала за свою семью в Торе.
— Так и было, — отвечала Ковианна, борясь с зевотой. — Мы сделали все, что могли, для обороны Тора, а теперь мой клан решил послать сюда мастера-кузнеца помочь с оружием. И раз уж я обучалась и целительству, лучшего выбора не нашли. И прошу тебя, я ужасно устала. Расскажу тебе все, что ты хочешь, только утром, ладно?
Анцелотис только буркнул что-то и снова провалился в сон. Он проспал до рассвета, когда над лагерем на вершине Бэдон-Хилла разнесся звонкий сигнал рога. Анцелотис плеснул в лицо холодной водой и переглянулся с хмурыми принцами, что пришли сюда со своими солдатами за последние пару недель. С полдюжины слуг разносили горячий, только что из печи хлеб с толстыми ломтями сыра и ветчины.
Анцелотис завтракал на ходу, надевая доспехи и пристегивая меч. Скрипела кожа, звенели кольчуги: мужчины готовились к бою. Их сестры и матери готовили запасное оружие, грели воду в котлах, раскладывали чистое тряпье для перевязок и стеклянные пузырьки с неизвестными Стирлингу снадобьями. В горшках с кипятком ждали своего часа бронзовые и железные ланцеты, щипцы и пилы для ампутации поврежденных членов.
Анцелотис вышел, оставив женщин с их приготовлениями. В глубине души он подозревал, что женщинам приходится на войне куда тяжелее, чем мужчинам, ибо они, зная, что посылают своих любимых на возможную смерть, сдерживают свой страх и делают все, что от них зависит, ради спасения жизней. Стирлинг молча согласился с ним. По опыту Белфаста он знал, что женщины, как правило, не только крепче своих мужей, но и храбрее — а как еще назвать то, что они пытаются продолжать жизнь, в то время как их мужчины заняты уничтожением друг друга?