По команде Анцелотиса, пробежавшей в обе стороны по линии оборонявшихся, туча тяжелых римских копий-пилумов устремилась вниз, на щиты саксов. Мягкие железные наконечники вонзились в дерево и согнулись под весом тяжелых деревянных рукоятей, перепутавшись друг с другом и сцепив этим переплетением вражеские щиты. Первый ряд нападавших опрокинулся. Люди с криком падали под ноги второго ряда. Еще одна волна пилумов обрушилась на саксов, замедлив их атаку, но не остановив ее. Они продолжали двигаться вперед, крича из-за щитов.
Саксы и бритты сошлись на краю внешней стены. Копья грохотали о щиты, бойцы выкрикивали ругательства, пытаясь угодить оружием в незащищенные места противника. Когда вторая волна нападавших саксов достигла стен крепости, сигнальщики бриттов протрубили команду отходить, и первая линия оборонявшихся бегом бросилась к четвертой стене. Саксы устремились вперед, вдогонку за ними, и тут стоявшие наготове у катапульт бритты разом перерубили топорами удерживавшие их канаты. Горшки с горячим растопленным жиром взмыли в воздух и, перелетев стены, обрушились на саксов, обрызгав по пути их передние ряды. Люди с криком бросали оружие и щиты, хватаясь за обожженные места. Бритты повернулись и с торжествующим воплем погнали саксов обратно за стены.
Те отошли, оставив между стенами множество тел, и укрылись за своими деревянными оградами. Со стены Стирлинг слышал крики их командиров, готовивших людей ко второй атаке. Он вгляделся вниз пристальнее и нахмурился.
— Передайте Кадориусу и Мелвасу: на этот раз они поставили на острие атаки бриттов — gewisse. Не хотят рисковать своими.
Оглянувшись назад, он увидел, что женщины уже занялись ранеными бриттами; впрочем, последних оказалось значительно меньше, чем он ожидал. Это подняло ему настроение, а Анцелотис и вовсе ликовал. А потом вновь протрубили сигнальщики саксов, и враг снова двинулся на приступ. Все опасения, которые Стирлинг питал насчет ситуации, в которой бритты вынуждены биться с бриттами, испарились при виде той ярости, с которой защитники крепости обрушились на нападающих. Не стоит недооценивать силу ненависти, когда она нацелена на предателя, буркнул Анцелотис, оглядываясь, чтобы посмотреть, как дела на флангах у Кадориуса и Мелваса.
Они встретили нападавших gewisse смертоносным дождем копий и дротиков. Мгновенно поредевшие ряды уэссекцев дрогнули и отпрянули назад. Когда атака захлебнулась окончательно и оставшиеся в живых gewisse покатились вниз по склону, Стирлинг снова поднялся на смотровую площадку и увидел, как злобно рычат друг на друга на своем помосте Эйлле и Седрик. Сгоревший минувшей ночью шатер заменили новым, заметно менее пышным.
Несколько следующих часов саксы зализывали раны и обдумывали новую тактику.
А бритты в Кэр-Бадоникусе терпеливо ждали.
Наконец наблюдатель на башне закричал, привлекая внимание Стирлинга:
— Они перебрасывают войска на север!
Стирлинг бросился к лестнице, чтобы самому увидеть, что задумали саксы. Они и правда перебрасывали силы, накапливая их в месте, где ряды защитников крепости были наиболее редкими, — у северо-восточной стены. Стирлинг свистнул в два пальца, привлекая внимание Кадориуса, поднял руку с растопыренными пальцами и ткнул в сторону резерва. Кадориус кивнул и рявкнул команду. Резервы бриттов — с полсотни человек из последних линий обороны Глестеннинга, Гододдина и Думнонии — бегом бросились на северо-восточный фланг, а расчеты катапульт развернули свои орудия в направлении новой атаки. Когда та началась, бритты были насколько возможно готовы к ней.
Когда передние ряды противников сшиблись, бойцы второй линии обороны осыпали противника с четвертой стены градом дротиков и копий. Отбиваясь от них, саксы подняли щиты высоко вверх, и этим воспользовались бойцы первой линии, разя их снизу. Саксы дрогнули, но тут в атаку пошла вторая волна осаждавших, и сигнальщики бриттов затрубили тревогу.
Резерв думнонианцев подался под напором противника. Волна ощетинившихся копьями саксов захлестнула наружную стену. Стирлинг кубарем скатился с лестницы, крича гододдинцам на центральном участке обороны, чтобы те ударили по саксам с фланга. Несколько долгих ужасных минут между четвертой и пятой стенами царила полная неразбериха. Защитники крепости отступили к третьей стене; саксы с торжествующими воплями, перепрыгивая через убитых, бросились за ними. Тут захлопали катапульты, и на щиты саксов посыпались подожженные перед запуском горшки с «греческим огнем». Те взвыли, когда их кожаные доспехи вспыхнули, воспламененные горящим жиром.