Уровень напряжения за столом разом повысился на порядок. Не одна и не две пары глаз неуверенно покосились в сторону Бренны МакИген. Та сидела, невозмутимая как королева, в углу, и взгляд ее сапфировых глаз оставался прикован к облачку мифической пыли, парившему в воздухе где-то над центром стола. Наступила неуютная пауза. Стирлинг первым решил прервать молчание:
— Но ведь на деле-то менять что-либо в прошлом невозможно, правда? Оно ведь уже случилось, этого не отменишь. А если ты и попробуешь, наверняка ведь выйдет какой-нибудь парадокс, который уничтожит любую возможность менять что-либо… остановит тебя прежде, чем ты начнешь что-то делать?
Милонас мотнул головой.
— Вы забыли, что прошлое тоже множественно. Стоит вам спроецировать энергетическую схему вашего сознания в прошлое — ну, скажем, в окружение Генриха Второго, как это сделал доктор Беккет, или еще дальше, во времена короля Артура…
Седрик Беннинг фыркнул в свое пиво, но от смеха все же удержался. Кто-то из аспирантов пихнул его локтем в ребро. Милонас покраснел, и на помощь ему пришла Индрани Бхаскар.
— Имеется довольно много доказательств того, что король Артур действительно существовал. Ну, возможно, не король, но все же реальное историческое лицо.
Стирлинг улыбнулся.
— Да, дукс беллорум[7] и все такое. Шестой век нашей эры, если не ошибаюсь. Последний из воспетых легендами воителей-бриттов.
— Совершенно верно, — улыбнулась она в ответ. — Я вижу, вы неплохо начитаны, капитан Стирлинг. А ты, Седрик, поучился бы хорошим манерам.
Беннинг рассмеялся — укор его явно не задел — и поднял руку в ироническом салюте.
Милонас кашлянул.
— Да. Так. Короче, если вы проецируетесь в прошлое, вдоль фрактуральной плоскости, наиболее сильно резонирующей с вашим настоящим, вы можете оказаться и в новом настоящем, а из него, в свою очередь, — попасть в бесконечное множество потенциальных будущих. И если вы предпримете в этом прошлом какие-либо действия, отличные от тех, что имели место в вашей родной, исходной плоскости, ваше сознание сместится в иной фрактуральный резонанс — возможно, близкий к исходной плоскости, возможно, нет, — в зависимости от степени воздействия.
— Но это ведь не изменение истории, нет? — В мозгу Стирлинга роились образы разноцветных кристаллов, дробящихся, перемешивающихся, сталкивающихся друг с другом до тех пор, пока вся Вселенная не стала напоминать груду кварца, безжалостно размолотого молотком геолога. Чем больше он думал об этом, тем меньше все это ему нравилось.
Милонас вздохнул.
— И это тоже. Все это сложнее, чем может показаться.
— Что значит «тоже». Или «да», или «нет» — правда ведь?
— Не для фрактуральной физики. Тут ключевое понятие — резонанс. Если он переключается с одной фрактуральной плоскости на другую, закон сохранения энергии — ну, не только он — требует передачи резонансной энергии от одной плоскости другой. Если два эти резонанса сильно отличаются, возникает диссонанс. Ну или энергетический эмболизм, если хотите. В зависимости от того, насколько далеко отстоит во времени диссонанс, последствия его для вашей исходной плоскости могут быть незначительными или весьма серьезными. Это невозможно просчитать: эмболизм может стать причиной едва заметного синяка, а может — катастрофических разрушений.
— Катастрофических? — Стирлинг даже зажмурился. — Поясните точнее, если уж разговор зашел об этом. Какого масштаба? Вы хотите сказать, плоскость путешественника во времени будет сильно нарушена? Необратимо или нет? Или вы имели в виду что-то другое? Что-то… страшнее?
— Вот этого, — устало вздохнул Милонас, — мы как раз и не знаем. Путешественник… да, он может погибнуть. Вполне возможно. Если только диссонанс не будет воздействовать на события, имевшие место после перемещения энергии от одной плоскости к другой. Вы-то как раз можете уцелеть, тогда как все вокруг полетит к чертям. Если диссонанс ударит по новой фрактуральной плоскости, вы можете уничтожить будущее этой плоскости, так сказать, переписать ее наново. При этом с вашей точки зрения вы начнете с чистого листа, хотя в будущем этой вторичной плоскости вы, возможно, убьете при этом миллионы людей. Разумеется, наверняка утверждать это невозможно — тем более с субъективной точки зрения путешественника.
— Но, допустим, диссонанс поражает старую фрактуральную плоскость — исходную, ту, откуда вы прибыли. Вот эту. — Милонас постучал костяшками пальцев по столу. — Что у нас получится в результате? Ваши действия, ваше перемещение с исходной фрактуральной плоскости на вторичную уничтожает и прошлое, и будущее исходной плоскости. Точнее говоря, разобьет его на мелкие кусочки. Приложив диссонирующую энергию к прошлому одной фрактуральной плоскости, вы полностью уничтожаете как минимум одно будущее, а может, и оба. Не самая привлекательная перспектива для ученого, зато чертовски соблазнительно для какого-нибудь психа, свихнувшегося на почве мести. Или террориста, занимающегося политическим шантажом.