— Конечно.
С пылающим лицом Стирлинг попытался еще раз. На этот раз он как смог заблокировал собственные рефлексы, предоставив действовать Анцелотису, — и к собственному изумлению оказался в седле. Впрочем, и в нем он ощущал себя на редкость неуютно. Он изо всех сил стиснул бока лошади ногами; хорошо еще, эти странные защитные выступы на седле помогали еще и держаться. Да и стремена пригодились, чтобы хоть как-то сохранять равновесие. Дукс беллорум тронул лоснящиеся бока своего жеребца сапогами, и лава этой римской… нет, скорее романизированной кавалерии тронулась с места резвой рысью. Алый дракон-вымпел реял над всадниками языком пламени, а золотой дракон-штандарт сиял в лучах утреннего солнца.
Стирлинг дернулся в седле — рывок коня вслед остальным застал его врасплох, и он едва удержался в седле, вцепившись рукой в гриву. Он выпрямился и постарался не обращать внимания на встревоженные взгляды окружающих, в особенности катафрактов.
Стирлинг стиснул зубы и занялся нелегким делом: обучением верховой езде.
Глава шестая
Полковник Хэмиш Огилви вышел из вертолета и зашагал ко входу в лабораторию. По пятам за ним следовал адъютант, а отделение десантников рассыпалось веером, прикрывая его со всех сторон. На несколько шагов от них отстал тип из Уайтхолла, какой-то секретарь министерства внутренних дел, напыщенный и ограниченный бюрократ по имени Торнтон Хэйргрув. На протяжении всего полета из Лондона он донимал Огилви перечислением имевших, по его мнению, просчетов и упущений САС в целом и капитана Стирлинга в частности. В конце концов, взвесив все «за» и «против», Огилви отказался от мысли вышвырнуть его в грузовой люк вертолета.
— Это ваши парни прохлопали террористку и дали ей допуск к секретным разработкам! — рявкнул он. — И если вам недостает совести, чтобы признать собственные ошибки, будьте так добры, не черните репутацию человека, который пытается исправить их!
Несколько секунд Хэйргрув брызгал слюной, потом оскорбленно стиснул губы и — к великому облегчению Огилви — замолчал до конца полета. Верхушки холмов Хайленда только-только окрасились первыми лучами рассвета, когда Огилви перешагнул порог лаборатории. Дверь ему распахнул растрепанный, с покрасневшими от бессонной ночи глазами молодой человек, назвавшийся Марком Бланделлом.
— В полицию мы еще не звонили, — сказал Бланделл. — Капитан Стирлинг просил нас не делать этого до вашего приезда.
— Верно просил, — кивнул Огилви. — Давайте-ка посмотрим, что там у вас.
Он обошел лабораторию, только что на зуб не пробуя все, что ему встретилось. Адъютант фиксировал все на фото. Хэйргрув плелся следом, бормоча всякую чушь о некомпетентности С.А.С. У неподвижного, опутанного проводами тела Бренны МакИген Огилви задержался дольше — оно явно заинтересовало его больше, чем залитый кровью кабинет Беккета, в котором все еще лежало его тело. Впрочем, и место преступления он осмотрел с предельной тщательностью, пытаясь выстроить в уме посекундную картину отчаянной схватки.
Первый, еще неясный огонек сомнения замерцал у него в голове, когда он осматривал лицо Бренны МакИген — избитое, с огромным кровоподтеком на виске. Огилви как-то плохо мог представить себе, чтобы она смогла одолеть мужчину выше и тяжелее ее — тем более после такого удара. И не просто одолеть — убить. Огилви мог бы спорить на солидную сумму, что подобный удар в висок со стопроцентной вероятностью оглушил бы ее как минимум на несколько минут. Эти сомнения только укрепились, когда при осмотре Седрика Беннинга обнаружились ссадины на костяшках пальцев. Кому-то Беннинг врезал — со всей силы и совсем недавно. Бренне МакИген? В таком случае как она смогла отделаться от него на время, достаточное, чтобы настроить аппаратуру, подключиться к ней и прыгнуть назад по времени?
Удар под дых последовал минут через двадцать, когда один из десантников, прочесывавших периферию участка, наткнулся в протекавшем по территории ручье на большой кусок насквозь промокшей ткани.
— Женский плащ, сэр, — доложил он Огилви. — Следы крови отсутствуют, зато в кармане пистолет.
Огилви выудил пистолет из кармана плаща с помощью шариковой авторучки — чтобы не касаться металла руками. Так оно и было: небольшой, зловещего вида девятимиллиметровый «Макаров».
— Кто может мне объяснить, какого черта эта МакИген поперлась в лабораторию убивать мужчину здоровенным тесаком, если у нее в кармане имелось вот это?