Что ж, сообразил Стирлинг, не самый глупый ход со стороны Куты — с учетом того, что саксам не видать свободы действий на севере Англии до тех пор, пока тридцать шесть крепостей и укрепленных пунктов на стенах Адриана и Антония остаются в руках бриттов. Эти крепости обрекают на неудачу любые передвижения саксонских войск, позволяя бриттам наносить молниеносные удары из любой цитадели от Фирт-ов-Форт на восточном побережье до заливов Солуэй и Клайд. И как, интересно, быстро перемещается тяжелая кавалерия? Приняв за отправную точку скалу замка Стирлинг, он решил, что путешествие в Кэрлойл займет у них не меньше трех дней. Да нет, больше: с учетом того, что Арториус упорно вел свой отряд на юго-запад по построенной еще античными римлянами, но очень даже неплохо сохранившейся дороге, самый кратчайший путь им не светит…
Он не имел ни малейшего представления о том, как далеко на запад придется им забрать, прежде чем повернуть через горы на юг. Впрочем, поразмыслив над этим немного, Стирлинг пришел к выводу, что путь, по которому проходила древняя дорога, вряд ли сильно отличается от современных магистралей: ведь препятствия на пути строителей одни и те же вне зависимости от эпохи. Тем более если к препятствиям этим относятся горы. Значит, им придется проделать едва ли не половину пути до атлантического побережья и только потом поворачивать на юг через один из перевалов.
Черт, да так они и в три дня не уложатся — если, конечно, он не слишком ошибся при пересчете расстояния на мили. Допуск, конечно, тот еще: все его расчеты основывались преимущественно на песне, которую горланили как-то раз в пабе двое подвыпивших американских солдат: «Миль по сорок день за днем на бобах одних живем — эге-гей, слава армии моей!» При этом ему приходилось еще вводить поправку на скорость конного марша, тогда как привычнее было бы представить себе перемещение на машине… ну, в крайнем случае на армейском грузовике.
Стоит ли удивляться тому, что Арториусу так не терпелось скорее выступить в путь…
Сама по себе верховая езда тоже оказалась делом далеко не простым. Стирлинг обнаружил, что может соснуть на несколько часов, предоставив справляться со всем Анцелотису, и все равно путешествие было утомительным. Когда последние лучи солнца погасли за холмами, кавалеристы нарубили в лесу смолистых сучьев и продолжили путь при свете факелов. Да, без факелов им пришлось бы туго. Горы заволокло облаками, совершенно скрывшими луну, так что всадники едва видели друг друга, не то что дорогу. За эту показавшуюся Стирлингу бесконечной ночь его уважение к катафрактам выросло в несколько раз. Единственное, что он нашел положительного в усталости, — так это то, что она помогала легче передавать бразды правления Анцелотису.
Время от времени они сбавляли скорость, давая лошадям передохнуть. На задних защитных выступах седла Стирлинг обнаружил странной формы переметные сумы с дорожным провиантом: вяленым мясом и бог знает как давно зачерствевшим хлебом. Бурдюки с водой висели на передних выступах. Собственно, Стирлинг никогда бы не нашел провизии, не потянись Анцелотис назад, чтобы перекусить. Еда была лишь относительно съедобной, но Стирлингу доводилось жить в двадцать первом веке и на полевых пайках похуже; к тому же он достаточно проголодался, чтобы съесть и подметку. Он все еще не привык к тому, что руки его движутся, повинуясь чужой воле; Стирлинг решил, что ощущение это ему не нравится, но и жаловаться особо не стал — с учетом неприятностей, причиненных им бедолаге Анцелотису.
Ганхумара, молчаливая, как и Арториусовы кавалеристы, выносила все тяготы форсированного марша безропотно, хотя лицо ее заметно побледнело. Моргана с Ковианной тоже производили впечатление выкованных из железа, а не из хрупкой женской плоти. Черт, это было здорово унизительно: уступать в чем-то женщинам, одна из которых была лет на десять с лишним, если не на пятнадцать его моложе. И что, скажите на милость, будет он делать, когда дойдет до настоящей схватки с саксами?
В конце концов небо на востоке начало светлеть, но одновременно с этим с неба заморосило нечто слишком плотное, чтобы назвать это туманом, но слишком мелкое, чтобы назвать это дождем. Впрочем, как бы это ни называлось, влажность вкупе с холодом пробрали его до костей, и шерстяные одежды служили от них неважной защитой. Стирлинг даже позавидовал женщинам с их мехами. Они пересекли границу Стрэтклайда — еще одного королевства из Темных Веков, если верить Стирлинговым учебникам истории, — а солнце так и не показалось еще из-за гор у них за спиной. Впрочем, Стирлинг не отличил бы клочка этой границы от любой другой полосы земли, не подслушай он негромкого разговора Ковианны с Ганхумарой.