— Не, — подумав, признался Билли. — Но бобке говорить всё равно не хотел! Западло. Они мамке, когда её с фабрики выкидывали, по бокам так надавали — еле до дому дотащилась… Так что если чего мне скажешь — могила!
— Поклянись! — потребовала Молли.
— Да чтоб мне угля наглотаться!
— Ладно. Вот тебе задаток… — Молли много читала про это в книгах. Строгий и рассудочный детектив посылает на задание помощника, который «свой» на городском дне, и всегда вручает аванс. — Задаток, говорю! — сердито повторила она, видя выпученные глаза Билли. — Два шиллинга. Руку протяни. Раз, два. Получи. До двух — то они тебя научили?
Билли, скажем так, не слишком усердствовал в посещении школы.
— Что сделать надо, Молли? — хрипло сказал мальчишка, облизнув от волнения губы и позабыв про всяческих «мисс Блэкуотер». — Побить кого? Ты только скажи, так отделаю, маму родную не вспомнит!
— Побить? Не, бить не надо, — помотала Молли головой. — Надо пробраться на стоянку «Геркулеса», к механическим мастерским. И разузнать, что там и как. Всё ли с ним… с «Геркулесом» то есть… в порядке. Сделаешь — ещё три шиллинга дам.
В Норд — Йорке семья могла худо — бедно сводить концы с концами на пятнадцать шиллингов в неделю. Пять шиллингов — или четверть фунта — были дневным заработком опытного механика.
Правда, инженер получал четыре фунта в день, а добрый доктор Джон Каспер Блэкуотер — и того больше, целых десять. Двести шиллингов, в сорок раз больше хорошего рабочего…
— А у тебя есть? — жадно спросил Билли, вновь облизываясь.
Молли полезла в нагрудный карман, выудила монету в полкроны[6], прибавила шестипенсовик и повертела всем этим у мальчишки перед носом.
— Считай, ты уже всё узнала. Скажи только, про что спрашивать?
— Н-ну… не было ли боя, а если был, то что там случилось… не погиб ли кто… Я ведь девочка, девочке ни за что не расскажут, а тебе — завсегда! — подольстилась она, и Билли немедленно выпятил челюсть.
— Понял. — Он ловко подбросил и поймал монеты. — На два дня харча хватит, а уж со всех пяти… Мамка порадуется.
— Ты те пять ещё заработай сперва! — пристрожила его Молли, стараясь поджимать губы, как мама.
— Заработаю, не сомневайся!
— Тогда завтра? Здесь же?
— Угу, — кивнул Билли. — Побегу сейчас же, там когда вечерняя смена воскресная, пробраться легче. Ты Сэма- рыжего ещё искать будешь?
— Буду.
— Он, говорю тебе, не появлялся сегодня. Может, мамка его куда послала. Ты к ним самим зайди. Если не испугаешься.
— Вот ещё! — фыркнула Молли как можно убедительнее. — Сам — то не струсь, когда до мастерских доберёшься!
Билли только рукой махнул, исчезая в падающем снегу.
Почему она это сделала?
Не поверила папе?
Хотела убедиться сама?
Она боялась ответов на эти вопросы.
Боялась и того, что с «Геркулесом» — беда, а это значит…
Боялась и того, что папа врёт ей.
Трудно даже сказать, чего больше.
Молли прождала Сэма на их обычном месте — на остатках старой эстакады, которую по большей части снесли, когда строили доходные дома и прокладывали новые линии паровика; однако приятель так и не появился. Исчезли с засыпаемых снегом улиц и другие мальчишки с девчонками. Молли поколебалась — начинало темнеть — и нехотя повернула домой.
Глава 3
Билли принёс ответ уже на следующий день, сияя, как новенький серебряный шестипенсовик.
Был вечер, и Молли уже с беспокойством поглядывала на фонарщиков, один за другим зажигавших газовые фонари. Воскресный снегопад прекратился, на время скрыв зияющие раны Норд — Йорка, но сажа из бесчисленных труб уже оседала на белые покрывала.
Сэмми не появился вновь, и девочка начинала всерьёз беспокоиться. Сидела на верху старой эстакады, где ещё остались догнивающие остатки деревянных шпал, и ждала, хотя уже чувствовала — Сэмми не придёт.
Зато явился Билли.
— Эге — гей, мисс Блэкуотер! — Он замахал рукой.
— Опять «мисс», Билли?
— Ты мне работу дала. — Он быстро вскарабкался по выступающим кирпичам. — Я того, сделал. Монеты при тебе? — добавил он заговорщически.
Молли позвенела полукроной и шестипенсовиком в кармане.
— При мне. Что смог узнать?
— Ух, и нелегко же было! — издалека начал Билли, как и положено. — У мастерских страсть что творится — проволоку новую натянули, да ещё ярдов на двести отодвинули. Часть Ярроу и Бетельхейма отгородили, народ выселяют. Говорят, сносить будут, мастерские расширять. Стрелки стоят. С броневиками!
6
Полкроны — два шиллинга и шесть пенсов. В одном шиллинге — двенадцать пенсов, в одном фунте — двадцать шиллингов.