Так наше путешествие и продолжалось. Мне, с одной стороны, поскорее родных увидеть хотелось, а с другой — ехала бы и ехала. Ведь только достигнем деревушки, как расстаться придется.
Особенно сильно я за это путешествие вечера полюбила, когда солнышко за край садилось, сумерки на землю опускались, а путники начинали на привал устраиваться.
Я костром обычно занималась. О пище да готовке самой заботиться не приходилось, все мужчины добывали. Я даже не сомневалась, что им в этом деле портал хорошо помогал. Мне же только согреть да после прибрать оставалось. Зато как хорошо было сидеть, слушая потрескивание костерка, тянуть к мягкому теплу руки и слушать рассказы путников об их жизни.
О Тальраире много нового узнала, не все же из воспоминаний Шеаллин выудить успела, да и невесте он всего не рассказывал. Например, баек веселых с академической поры с ней не травил. Они оба — Тальраир с Эртеном — в магических академиях учились. Тинар же в клане наемников все премудрости сызмальства постигал.
Его мать туда отдала, только научился деревянный меч в руках держать. Отцом-то наемника тоже некий воин был. Мимо деревни проходил, девку пригожую охмурил, а, дитем одарив, дальше пошел, куда ветер свободы звал. Вот мать, сына до нужных лет взрастив, отправила его к наемникам, чтобы мужчину воспитали. У них по кодексу вольному, только сынов воинов брать разрешалось. Тинар и по сей день матери за то благодарен был и всегда о ней тепло отзывался, говорил, что пару раз в год навещает, подарки привозит. А теперь еще и задумался в столицу перевезти, потому как позвали воина моего не просто на королевскую службу, а под руководство самого военачальника.
— Чай за заслуги твои? — я за Тинара порадовалась. — Оценил, стало быть, воина хорошего?
Наемник плечами пожал, хмыкнул и взгляд в сторону Эртена бросил.
— За заслуги, сардар? — вопросил.
— За смелость, — тот ответил, — не каждому духу хватит сардара за ногу цапнуть.
Тинар рассмеялся, а я смешалась вконец. Про ногу какого сардара говорили? Рот открыла спросить, а тут Тальраир вмешался:
— Среди эльфийских воинов нет вольных, у каждого главенствующего клана своя лютина.
— Что свое? — я больше по привычке спросила, а у самой уж ответ в голове мелькнул.
— Дружина, по-вашему, отряд, — Тальраир ответил. — Остальные кланы подчиняются верховодящим, их отряды объединяются под начальством лютин. Например, я подчинялся эсте, на вашем языке предводу, Призрачных теней, то есть моего собственного клана, но обучение проходил на соответствующем направлении академии Тау Вердин.
— Это что значит? — Тинар спросил.
— Тау Вердин — один из ведущих кланов. Если перевести дословно, получится «клан Лесной тени».
Эти названия мне были знакомы. Шеаллин как раз из этого клана происходила, которому Тальраир подчинялся, а дядя ее приходился дальним родственником одному из трех советников главы клана. Удивительно все же, что я теперь столько всего об эльфах знала, даже словам Тальраира не удивлялась и названия их непростые, эльфийские, могла без запинки проговорить.
В этот миг как раз голову подняла, чтобы про дядю эльфийского вопрос задать, да случайно взгляд диорский на себе поймала. Он не стал вид делать, что не смотрел, зато я зарделась, про вопрос забыла. А у самой вдруг в голове пронеслось, будто вспышка мелькнула, как диор меня на руках держит, крепко-крепко к себе прижимает, а в глазах пламя светится и отчаяние ярче того пламени горит. Тряхнула головой, развеялось воспоминание, а я только лоб потерла в замешательстве. Пригрезилось, что ли?
— Как ты про невесту-то доложил? — это Тинар будто мысли мои прочел.
— Как есть, так и рассказал. Главе клана мы соврать не можем. Он присутствовал на талсаре, когда меня допрашивали обо всем, что случилось. Даэн прочел мои воспоминания, а после велел привести тебя, Мира.
— Как привести?
— В качестве гостьи в эльфийское королевство. Это большая честь.
Я растерялась от новости такой, а Тальраир успокаивающе улыбнулся.
— Не волнуйся, никто не будет тебя заставлять. Это и правда приглашение, даэн лишь хочет разобраться в особенностях ритуала и во всем, что произошло потом. Ему нужны твои воспоминания, однако вреда никто не причинит. И дядя Шеаллин тоже хотел тебя увидеть.
— А ему я на что?
— Если честно, я не знаю, Мира. Только у него, кроме племянницы, нет никого, родители Шел давно погибли, во время восстания морьеров. Он ведь сам племянницу растил.