В 2013 г. компания Abbott, специализировавшаяся на производстве медицинского оборудования и питания, разделилась. Компания выделила свои крупнейшие рецептурные препараты в новую компанию AbbVie, и Гонсалес был назначен ее генеральным директором. Он зарабатывал более 20 млн. долларов в год и должен был решить одну большую проблему. Компания AbbVie полностью зависела от препарата Humira (адалимумаб) - противовоспалительного средства для лечения ревматоидного артрита, псориаза и других заболеваний. Это был не просто самый продаваемый препарат AbbVie. Вскоре он должен был стать самым продаваемым препаратом в мире. И точка. За один год его оборот составил около 20 млрд. долларов США, или 65% от общего дохода AbbVie. Но вскоре патентная защита Humira начнет теряться, что позволит конкурентам начать производство дешевых непатентованных версий препарата, поэтому Гонсалесу нужно было срочно искать новые источники дохода.
В отличие от большинства руководителей биофармацевтических компаний, у Гонсалеса на рабочем столе стоял терминал Bloomberg - вездесущий инструмент для исследований на Уолл-стрит. Он был специалистом по сделкам, и все инвестиционные банкиры от Нью-Йорка до Сан-Франциско знали, что Гонсалес будет стремиться к крупному приобретению. Другим важным событием, над которым Гонсалес работал в то время, была его предстоящая свадьба с Шантель Джиа Пойнтон, бывшей моделью Playboy, с которой он познакомился, стоя в очереди в Starbucks.
Никто не удивился, когда Гонсалес включился в ажиотаж вокруг потенциального приобретения компании Pharmacyclics. Впервые он встретился с Бобом Дагганом и Маки Занганехом в конце января 2015 года. Помимо J&J и AbbVie, интерес к компании проявляли швейцарская фармацевтическая компания Novartis и американский гигант Pfizer.
К началу февраля Дагган и Занганех начали проводить встречи с топ-менеджерами четырех потенциальных покупателей, каждый из которых начал проводить комплексную юридическую экспертизу и изучать бухгалтерскую отчетность Pharmacyclics.
Уолл-стрит узнала о "колесных" сделках в конце февраля 2015 года, когда на сайте Bloomberg News появилось сообщение о том, что компания Pharmacyclics ведет переговоры о сделке, оценивая ее в 17-18 млрд долларов. Это сообщение привело к взлету акций Pharmacyclics до $220 (в начале года они торговались по цене $123).
Вернувшись в Силиконовую долину , в первый понедельник марта 2015 года Дагган и Занганех встретились с представителями каждого из трех последних претендентов. Гонсалес сделал им самое высокое предложение, сообщив, что совет директоров AbbVie разрешил компании заплатить 250 долл. за акцию. Это было невероятное предложение, но Дагган не был готов его принять. Он знал, какой властью обладает , и чувствовал желание и отчаяние стоящих перед ним претендентов. Дагган поставил J&J, Pfizer и AbbVie друг против друга (Novartis вышла из процесса) и думал, что сможет заставить их заплатить еще больше. Заручившись поддержкой других директоров Pharmacyclics, Дагган на следующий день вновь обратился к компаниям-участникам тендера, заявив, что хочет увидеть последний раунд предложений, включающий их лучшие и окончательные оферты. Во второй половине дня компания Gonzalez снова заняла первое место, предложив 261,25 долл. за акцию, 58% наличными и остальное акциями AbbVie. Ближайшее предложение, занявшее второе место, составило 250 долл. за акцию. Обрадованный Дагган быстро провел заседание совета директоров Pharmacyclics. Директора приняли решение согласиться на сделку с AbbVie.
Сделка, заключенная Гонсалесом и Дагганом, потрясла Уолл-стрит и установила новую отметку успеха в биотехнологической отрасли. AbbVie согласилась купить компанию Pharmacyclics и ее единственный препарат Imbruvica за 21 млрд. долл.
Постичь эту математику было практически невозможно, поскольку в действительности AbbVie приобрела лишь половину препарата. J&J по-прежнему владела правами на около 50% прибыли от Imbruvica. Компания Royalty Pharma Пабло Легорреты также держалась за крошечный кусочек дохода от Imbruvica, полученный от Celera Genomics, которую он приобрел по бросовой цене в 485 млн. долларов.
Некоторые на Уолл-стрит посчитали, что отчаявшаяся компания Gonzalez поддалась панике. Просто в продаже было не так много препаратов, способных заменить Humira и с полным основанием рассчитывать на то, что они станут одними из самых продаваемых в мире. Алекс Арфай (Alex Arfaei) из Bank of Montreal написал отчет, в котором предположил, что AbbVie "возможно, переплачивает". Другие аналитики назвали цену "ошеломляющей" и "астрономической". Газета New York Times поместила заголовок с рассуждениями о том, "почему AbbVie могла переплатить", и заключила, что "трудно представить, что AbbVie окажется в выигрыше".