4 августа. Народ – на Французскую мерку – очень спокоен. Он встретил убийство Жореса[12] очень спокойно, и социалисты ведут себя хорошо[13] перед лицом национальной опасности. Правительство Асквита представляет картину семейного раздора и меняет свою позицию каждый день.[14] Сегодня здесь кричат: «да здравствует Англия!», завтра может притти на сцену «коварный Альбион». Рейтер сообщает сегодня вечером, что Германия объявила войну России. Сегодня я должен был обедать у Эдмонда де-Ротшильда в его вилле в Булонь сюр Сен; свидание состоялось вместо того в Париже, так как все его лошади и автомобили были реквизированы.
2 августа. Сейчас уже недалеко до возгласов: «коварный Альбион». Немцы повели себя неслыханно: они нарушили неприкосновенность территории Люксембурга, нейтралитет которой находится под гарантией всей Европы; возможно, что вслед за этим они вступят в Бельгию, чтоможет возбудить английское общественное мнение. Германский посол до сих пор здесь; возможно, что германское правительство хотело бы, чтобы Французское правительство послало ему его паспорт, что можно было бы истолковать как изгнание. Большие ворота здания нашего посольства в течение нескольких дней держатся на запоре, так как в любой момент дружественные демонстрации могут смениться оскорблениями.
В тот же день, позже. Мне так тяжело на душе и так стыдно, что слова «коварный Альбион» могут оказаться действительно применимы. У нас, думается мне, надеются, что Французы выиграют войну без нашей помощи. Но если это случится, а это сомнительно, то с нами мало будут считаться при заключении мира по окончании войны; а если немцы окажутся в роли завоевателей, какова будет тогда наша судьба?
4 августа. Вчерашняя речь Грея была блестяща и была встречена здесь с большим удовлетворением, чем я ожидал. Германия решила воевать и сделала все, что могла, чтобы соблазнить нас позицией воздержания от борьбы.[15] Но она сделала громадный промах, нарушив договоры, ею же подписанные; она совершила набег на Люксембург, угрожала Бельгии, и, как нам передают теперь, вступила также и в эту страну. Этот последний акт возбудит гнев британского льва, и я думаю, что через несколько дней мы окажемся в состоянии морской войны с Германией. Какова, однако, будет позиция Голландии? Она воздвигла укрепления в устье Шельды и, чтобы достигнуть Антверпена, наша военная экспедиция должна пройти через эти укрепления.
Только что (7 часов вечера) я узнал, что идут ожесточенные бои между бельгийцами и германскими войсками, вступившими в Бельгию. Видано ли было когда-нибудь такое циничное пренебрежение договорными обязательствами?
5 августа. Сегодня я видел австрийца.[16] Он все еще не получил инструкций об оставлении поста. Между Австрией и Францией нет войны.
6 августа. Город напоминает Лондон в августовский воскресный день. Очень много лавок закрыто par cause de mobilisation;[17] кафе должны закрываться в восемь часов вечера, и запрещено выставлять столы на улицу. За исключением погрома немецких лавок на следующий день после германского ультиматума, здесь не было никаких нарушений порядка. Народ спокоен, и, по-видимому, настроен решительно.
7 августа. Мне передают, что толпа разбила окна в здании германского посольства в Лондоне; я сожалею, что такое происшествие могло иметь место в Англии. Единственное утешение в том, что поведение берлинского населения по отношению к штату русского посольства, включая женщин, было возмутительно. Австрийский посол все еще здесь, а Французский посол продолжает оставаться в Вене, и война не объявлена. Мне кажется, что Австрия была бы рада предоставить Германию самой себе. Положение Швеции затруднительно. С Германией и с Россией она оказалась бы одинаково несчастной! В данный момент ей приходится больше бояться морских сил, чем чего бы то ни было со стороны России. Я не думаю, чтобы Норвегия связала свою судьбу с Германией. Несчастная Дания выдана на милость Германии. Что будет делать Голландия? Это большой вопрос. Ее длительные интересы диктуют ей защиту своего нейтралитета против Германии, так как немцы, в случае победы, не сдержат своих обещаний уважать целость и неприкосновенность датской территории, и датчане должны видеть это по тому, как ведет себя Германия по отношению к Бельгии.
Вне всякого сомнения, немцы рассчитывали, что бельгийцы окажут только для видимости Формальное сопротивление и после Формального протеста уведут свои войска и пропустят немцев, атакующих Францию. Поведение бельгийцев принесло немцам большое разочарование, Французам же оно дало большое преимущество,задержав германское наступление.
Я не видел «Таймса» с субботы, и поэтому я не в курсе относительно перемен в кабинете, так как в «Дэйли Мэйль» не было об этом ничего, кроме назначения Китченера военным министром, которое я считаю превосходным.
9 августа. Мы принимаем, по-видимому, очень срочные меры предосторожности, судя по газетам, против немцев, находящихся в Англии. Обращение с британскими подданными в Германии, по сообщениям прессы, достойно средних веков, но я думаю, что многое преувеличено.
Если нам удастся приостановить совершенно морской транспорт в Германию через Голландию и Скандинавию, то наступит голод и мор. Будем надеяться, что Гогенцоллерны исчезнут; они явились проклятием для мира около пятидесяти лет тому назад, когда они начали с бедной маленькой Дании.[18]
10 августа. Все, что касается британской военной экспедиции, держится в тайне, и это правильно. Моральный эффект нашей помощи удивителен. Я не видел еще президента со времени нашего объявления войны. В городе удивительное спокойствие и порядок; нет автобусов, а потому нет и суматохи.
11 августа. Рассказывают, что на недавнем заседании кабинета в Константинополе Энвер-Паша[19] высказался за объявление войны России и для поддержки своего предложения поднял револьвер, все его коллеги сделали то же самое, и война не была объявлена. Мой знакомый сообщает также, что германское судно «Гёбен» бракованное и вследствие этого было недавно предложено Турции; артиллерия его годна только на одной стороне судна. Если это верно, туркам судно принесет мало пользы, Очень странно, что мы воюем с австрийцами. Извольский высказывается очень глупо и хвастливо; в то же время он разузнает от знакомых, как поступали в 1870 г., когда немцы шли на Париж!
14 августа. Что за неслыханное правонарушение со стороны турок – пропуск германских крейсеров «Гёбен» и «Бреслау» через Дарданеллы! Крейсера эти подняли германский флаг и преследуют Французские, британские и русские торговые суда. Турки думают, что немцы победят; их уже забросали отчетами о германских победах и об отчаянных затруднениях держав тройственной Антанты.
Как я слышу, К. думает, что война будет продолжительна. Здесь не разделяют этого мнения, поскольку предполагается, что мы воспрепятствуем доставке морских грузов в Германию. Если бы только Италия нарушила тройственный союз и выступила против Австрии! Это было бы не так тяжело для ее совести, а выиграла бы она от этого больше, чем от союза с Австрией и Германией: война окончилась бы раньше, и наша победа была бы лучше обеспечена.
5 августа. Френч[20] прибыл на Гар-дю-Нор из Амьена в 12.26 дня. Я встречал его на вокзале. Было условлено, что Френч со своим штабом выедет из Парижа завтра утром в 8 часов на автомобилях и отправится в главную квартиру генерала Жоффра,[21] и что после свидания с Жоффром Френч направится в свою главную квартиру.
16 августа. На бумаге немцам предстоят тяжелые времена; однако, объявление войны Японией, захват Киао-Чао,[22] германских судов и колоний, нанося ущерб германскому престижу, все же не окажет влияния на крупные бои на суше, не повлияет на них и крупное морское сражение, если таковое произойдет, и мы не можем ожидать, чтобы голод оказал эффект в ближайшее время. Наши надежды и моления должны быть направлены на то, чтобы война была перенесена на германскую территорию и чтобы Германия оказалась в тисках между русскими, Французскими и бельгийскими силами, чтобы Италия наподобие голодного волка, набросилась на Австрию, как только австрийские морские силы будут разбиты или парализованы Франко-британским флотом, и чтобы Сербия смогла отвлечь значительную часть австрийских сил, атакующих Францию. Если не считаться с возможными последствиями голода в Германии, то потребуется значительное время для такого сокрушения германской армии, которое позволило бы ее противникам диктовать свои условия мира.
12
13
В течение ряда лет Французская социалистическая партия проповедывала, что на войну пролетариат должен ответить всеобщей международной стачкой. Но когда в 1914 г. война разразилась, вожди Французской социалистической партии высказались за «оборону отечества», за классовое сотрудничество, за «гражданский мир» пролетариата с буржуазией, который вскоре был скреплен вступлением виднейших социалистических лидеров в буржуазное правительство (Самба, Гэд, октябрь 1916 г., кабинет Бриана). В этом сошлись оба крыла французского социализма – жорэсизм и гэдизм (марксистское направление), между которыми, впрочем, и да начала войны различие все более стиралось.
14
Нарушение Германией бельгийского нейтралитета (см. прим. 15), создавшее реальную угрозу самой Англии, дало Грею повод объявить Германии войну, и все разногласия в английском правительстве были ликвидированы.
15
18
22