Так вот, история с первой женой Любимова – актрисой Зориной – на самом деле могла произойти (и наверняка происходила) не в театре, а в миру, где немало благородных женщин, достойно встречающих супружеские измены. Тогда в чем же разница между актерскими и человеческими романами? Актер Михаил Козаков, имевший успех у женщин, женился только не на актрисах:
– Актриса-жена – это большое испытание, – считал Михал Михалыч. – Чем больше актриса – тем больше испытание. Это не значит, что актриса не может быть хорошей женой. Я могу привести примеры – Инна Чурикова, Лиля Толмачева, Нина Ольхина, другие… Но если мужчина перед спектаклем дергается и все психованные моменты несет в дом, то женщина-актриса, которая импульсивнее, тоже думает о роли в первую очередь, а не о доме, о муже. А мужу нужен обед, домашний покой.
– Так вы поэтому не женились на актрисах?
– Я всегда искал чего-то другого. Чтобы театр не продолжался дома. Хотя мои жены – Грета, Регина и Аня – имели определенное отношение к искусству.
– А с актрисами приятно иметь роман?
– Для меня без разницы. Если у меня была связь с актрисой, меня хватало на две недели.
Однако послушаем голос из «человеческого» лагеря, столкнувшегося с театральным в любовном экстазе. Один состоятельный и влиятельный в Москве издатель, пожелавший остаться неизвестным, имел множество романов с актрисами и даже на одной из них был женат. Так вот, он утверждает:
– Человеческие романы от театральных отличаются, как земля от неба. Я постоянно сталкивался с тем, что в любви актрисы постоянно играют какую-то роль, которая им быстро надоедает. Интерес ко мне у актрис пропадал, как только из меня они откачивали все, что можно. И еще – актрисы очень быстро увлекаются другими мужчинами. Да, актрисы меня бросали.
Корыстолюбие актрис – дело традиционное. В русском театре хорошенькие героини всегда были на содержании у состоятельных господ. В связи с этим вспоминается старая актерская байка известного их знатока Бориса Львовича. Тридцатые годы – встреча артистов Малого театра с трудящимися Москвы. Речь держит актриса Яблочкина, чье имя теперь заслуженно носит Центральный дом актера. С пафосом она вещает: «Тяжела была доля актрисы в царской России. Ее не считали за человека, обижали подачками. На бенефисе, бывало, бросали на сцену кошельки с деньгами, подносили разные жемчуга и бриллианты. Бывало так, что на содержание брали! Да-да, графы разные, князья…» Сидящая рядом великая «старуха» Евдокия Турчанинова дергает ее за подол: «Шурочка, что ты несешь!» Яблочкина спохватывается: «И рабочие, рабочие!..»
5
Уяснив, что актрисы ловчее притворяются в любви, чем просто женщины, и для «охмурежа клиента» используют чужие, как правило классические, тексты, не могу не отметить серьезного внешнего различия человеческой и актерской любви. Последняя – краше. Эффектная театральная упаковка делает даже банальные истории святыми и легендарными. Мстислав Ростропович на гастролях перед чужой тогда женой – Галиной Вишневской – бросил в грязь роскошную шубу. Не исключено, что благодаря эффектной подножной выходке Вишневская стала его женой. Кумир публики 40-50-х годов комик Владимир Хенкин поступил совершенно невероятным образом по отношению к своей возлюбленной – балерине Елене Ленской. Она готовилась отметить юбилей сценической деятельности, главным украшением которого должна была стать такая знаменитость как Хенкин. Но он прислал телеграмму: «Приехать не могу. Срочные гастроли. Прости». Ленская – сама не своя. Однако юбилей назначен. И вот идут выступления, ведущие читают поздравления и адреса, служки выносят корзины с цветами от тех, кто не мог быть. И вот в их числе ведущий объявляет: «Владимир Яковлевич Хенкин не смог прибыть, но прислал презент». Четыре человека выносят на носилках огромную корзину цветов. Ставят на сцену, а из нее выскакивает Хенкин, как черт из табакерки.
Георгий Менглет рассказывал мне:
– Вот он был какой. Некрасив, но талантлив бесконечно. Супергерой-любовник! Один только у него был недостаток: очень сильно влюблялся. То есть я хочу сказать, что количество всегда сопровождало качество, от чего, собственно, он и страдал. Одна актриса, замученная его домогательствами, на полном серьезе пообещала написать на него в КГБ.