Трудно сказать, как долго бы продолжалась эта вторая, скрытая от окружающих жизнь шофера автобазы, если бы однажды во время поездки в Курган-Тюбе его не остановил на въезде в город сотрудник ГАИ. Валера, ни в чем себя не чувствуя виноватым, спокойно подошел к милицейской машине. И тут случилось непредвиденное. Точно так же, как несколько лет назад, его неожиданно сбили с ног, скрутили руки за спиной и бросили на заднее сиденье милицейской «Волги». Потом они долго ехали по улицам Курган-Тюбе, пока не оказались среди каких-то бараков, в один из которых его и втолкнули, грубо тыча в спину чем-то железным. А потом был долгий разговор с опером, который сразу дал понять, что знает о Валере все: и то, что он связан с бандой Сафара, и что отсидел несколько лет в колонии общего режима, и что был на зоне «опущенным», презираемым и гонимым всеми.
— Слушай, Богомолов! У тебя нет выхода! Или мы берем тебя и десятка строгача тебе, как рецидивисту, обеспечена, или… — Оперативник посмотрел прямо в глаза Богомолову, — Или ты работаешь на нас!
Валера молчал, исподлобья глядя на милиционера.
— Если вернешься на зону, сам знаешь, что там с тобой будет. Мы постараемся, чтобы там тебя встретили как надо. А вообще-то ты сам знаешь, что «опущенных» там вычисляют быстро… Сдохнешь там, не отбыв и полсрока! Все понял?
Валера все понял. С того дня он стал каким-то безразличным к жизни. Все события разворачивались как бы без него. Вернее, он смотрел на себя как бы со стороны, как будто кто-то другой с удивлением и интересом наблюдает за его пропащей судьбой и катящейся под откос жизнью.
Так и шли дни за днями. Работа на автобазе, ночные поездки с ворованными вещами, периодические встречи с «опером». Три разные жизни, и в каждой из них — один и тот же человек! Со временем Валера даже привык к постоянному ощущению страха, ожиданию разоблачения и страшной расплаты. Но чем дальше, тем больше никак не мог понять своей роли в общении с «уголовкой». Шайка Сафара продолжала орудовать в городе, иногда Валере даже казалось, с еще большим размахом. За это время никого не арестовали, не помешали ни одной «операции», не сорвали ни одной «домухи».[34] Более того, если раньше шайка действовала исключительно ночью, то теперь Валера заметил, что люди Сафара нередко отправлялись на «промысел» среди бела дня, и ему требовалось найти предлог или улучить момент, чтобы вырваться на это время с автобазы.
Ведя двойную жизнь, Валера испытывал горькое чувство собственного предательства по отношению к Волошину, который поверил ему, взяв на работу, Когда никто нигде не хотел его брать. Пряча таза, он уже несколько раз оправдывался перед начальником колонны, когда его уличали в «левом» рейсе. Волошин ругался, очередной раз предупреждал Богомолова, но все-таки прощал его, видно, считая, что парню просто не хватает денег и он пытается восполнить это способом, которым пользуются очень многие шофера. Узнал бы Волошин, чем занимается Валера, наверное, не поверил бы. А уж тем более, если бы узнал, что у того в кармане стали водиться большие «бабки», почувствовал бы себя оскорбленным и нагло обманутым.
Несколько дней назад Валера, проезжая по улице, совершенно случайно увидел Сафара, стоящего у табачного киоска и разговаривающего с каким-то человеком в темно-синем пальто. Даже со спины ему показалось, что он знает этого человека. И когда Валера увидел его далеко отстраненную руку с сигаретой, он сразу узнал его. Это был «опер». Да, тот самый, с которым Валера регулярно встречался на какой-то квартире и рассказывал во всех подробностях о действиях шайки Сафара. Тот самый оперуполномоченный уголовного розыска, которому Валера должен был сообщать по телефону о всех готовящихся «акциях» и налетах.
Валера даже притормозил немного, чтобы рассмотреть стоявшего рядом с Сафаром человека, и, когда тот немного развернулся, убедился в том, что оказался прав. Удивлению его не было границ. Оказывается Сафар и «опер» знакомы друг с другом и сейчас преспокойненько стоят и разговаривают, как старые добрые товарищи. «Совершенно непонятно!» — думал Валера. — «Если они знакомы, то почему «опер» всегда так подробно меня расспрашивал о Сафаре? Может быть, они познакомились только что? Может быть, это произошло случайно?» Он не знал, что и думать. И только глубокой ночью, ворочаясь на скрипучей кровати, так и не сумев заснуть, потому что в голове крутились всякие тревожные мысли, он вдруг отчетливо понял, что является заложником какой-то большой игры. В этой игре между Сафаром и «опером» есть какая-то связь, какой-то взаимный интерес, о котором Валере не говорили ни тот, ни другой. И очень скоро Богомолов смог убедиться в правильности своей догадки.