В дверях появился человек в темном костюме с ослепительно белым галстуком. К нему тут же устремился метрдотель. «Не он ли?» — подумал Кузин, но тут же понял, что нет, так как незнакомец, бросив какую-то фразу метрдотелю, устремился в противоположенную от Олега сторону зала. «Что-то он задерживается». — Кузин посмотрел на часы, которые показывали уже десять минут четвертого. И тут в дверях появился «он». Кузин понял это сразу, как только человек вошел в зал. Он окинул помещение быстрым взглядом и, заметив Олега, устремился к его столику.
Это был мужчина лет пятидесяти, с легкой проседью в волосах, с грубым, если не сказать простецким, лицом. Под пиджаком вместо привычной рубашки у него была надета водолазка бардового цвета. В руках он держал кожаную визитку.
— Олег Юрьевич? Здравствуйте! — проговорил незнакомец, слегка поклонившись.
Кузин только кивнул в ответ.
— Извините, не рассчитал время.
— Ничего. Я заказал шурпу, но ее пока не принесли.
— Хорошо.
— Водку будете? Я заказал графинчик.
— Нет, Олег Юрьевич. Я не пью.
— Что, совсем?
— Совсем.
— И даже пиво?
— И даже пиво.
Кузин пожал плечами, всем своим видом показывая, что не понимает людей, которые абсолютно ничего не пьют.
— Меня зовут Анатолий Алексеевич. — Человек протянул руку. Кузин пожал ее.
Официант, будто дожидаясь прихода гостя, поставил на стол большой керамический горшок с шурпой, тарелку с лепешками и графинчик водки.
— Дорогой, — обратился Анатолий Алексеевич к официанту, — принеси-ка нам еще каурму. И побольше зелени. — Повернувшись к Кузину, спросил: — Будете?
— А я и не знаю, что это такое, — смущенно ответил Кузин.
— Это жаркое из баранины с картофелем. Все тушеное, с луком и зеленью…
— Давайте. Попробуем.
Кузин налил себе водки из графинчика, еще раз осведомился у соседа по столу, будет ли он пить, и, получив отрицательный ответ, одним махом опрокинул рюмку. Оба принялись за шурпу.
— Олег Юрьевич, я — человек дела и хочу сразу перейти к вашему вопросу.
— Нашему, — поправил Кузин.
— Хорошо, нашему вопросу. Так вот. Я понял, что вы хотите поступить на работу в нашу фирму. Я думаю, ваше намерение вполне своевременно. Скоро чекисты и милиционеры будут стоять в очереди, чтобы попасть к нам на работу…
— Ну уж это вы преувеличиваете! Стоять в очереди!
— Ничуть! Только на прошлой неделе мы взяли в нашу службу безопасности одного подполковника. Он совсем недавно уволился, кажется из московского управления… Он сказал, что чекистом теперь быть позорно и он не хочет иметь ничего общего с КГБ. Его мнение разделяют некоторые его друзья. А вы тоже так считаете?
— Я… — Кузин замялся. — Я считаю, что Комитет в том виде, какой он есть, изжил себя. Перестройка требует, чтобы мы…
— Да, бросьте, Кузин! Вы не на политзанятиях! Кагэбэшникам скоро каюк! Вы видите, к чему идет дело? Поверьте мне, «свежий ветер перемен» не сегодня завтра снесет прогнивший большевистский режим, а с ним и вашу партию, и ваш КГБ. Разуйте глаза: в Европе уже победила демократия, и только в Москве коммунисты пока у власти…
Кузин испуганно, с расширенными от страха глазами, смотрел на собеседника, который говорил страшные, крамольные слова. И это не важно, что сам он думал точно так же. Говорить обо всем этом вслух, а для него, сотрудника Комитета госбезопасности, даже слушать это, по мнению Олега, было небезопасно.
— А-а… вы не допускаете… — Заикаясь, Кузин обвел глазами полупустой ресторанный зал. — Вы не думаете, что нас могут…
— Что? — Анатолий Алексеевич осклабился. — Могут подслушать? Боитесь?
— Но… Лучше об этом… не… не говорить здесь! — пролепетал не на шутку испуганный Кузин.
— Да не трусьте, Кузин! Вашим чекистам сейчас не до вас! Каждый думает, как бы получше устроиться! Да и заработать сейчас можно, не особенно утруждая себя!