— Ну а я-то при чем? — без особого интереса спросил Орлов. — Я-то чем могу помочь?
— Так, Андрей Петрович, нужно ваше согласие.
— Мое? А зачем? При чем тут я?
Кузин немного стушевался, затем полез в дипломат, перебрал там какие-то бумаги и выудил наконец тонкую книжечку в голубой обложке. «Автореферат!» — догадался Андрей.
— Это мой реферат. Вот! — Кузин протянул книжечку Орлову.
Тот, взглянув на заголовок, удивленно поднял глаза:
— Олег Юрьевич, это же тема нашей научно-исследовательской работы!
— Ну да! А что? Хорошая тема. Я ее творчески развил, дополнил…
— Подождите, как «развил», «дополнил»? Вы же должны были по меньшей мере спросить у меня как у бывшего руководителя темы да получить согласие в «Прогнозе»!
— В «Прогнозе» я все получил. Там дали хороший отзыв на мою диссертацию.
— Дали отзыв?
— Да, Андрей Петрович! Я сделал все как надо. Я взял уже отработанную тему, довел ее и… Так все делают!
— Не знаю, как все… Оставляйте диссертацию. Я ее посмотрю. Особенно в плане того, как вы смогли «творчески развить» то, что сделали другие…
— Андрей Петрович, я прошу вас, не рубите меня. От этого зависит мое будущее.
— Ладно. Пока разговоры бессмысленны. Оставляйте, я почитаю. Потом переговорим. — У Орлова проснулась уже забытая антипатия к Кузину. Он взял толстый пакет, встал из-за стола и положил его внутрь большого серого сейфа, в открытой дверце которого торчала связка ключей с металлической печатью. — Когда вам это… — Орлов сделал неопределенное движение рукой, — когда вам это нужно?
Кузин заискивающе заулыбался:
— Как говорится, еще вчера.
— Я должен что-то написать?
— Да. В произвольной форме. Что как бывший научный руководитель этой темы не имеете ничего против моей защиты!
— А зачем это нужно? По-моему, этого не требуется…
Кузин замялся, как бы раздумывая, говорить или не говорить Орлову о чем-то. Потом, видно решившись, все-таки сказал:
— Понимаете, Андрей Петрович, кто-то позвонил на кафедру и сообщил, что я использовал для своей диссертации чужую работу и что руководили этой работой вы…
— Ну и что?
— Вот мне и сказали, чтобы я получил от вас письменное согласие… Ну, вроде того, что, мол, не возражаете против представления на защиту моей диссертации.
— Хорошо. Договорились.
— Так я могу рассчитывать? — просящим тоном спросил Кузин.
— Давайте я сначала прочитаю, а потом решим. Позвоните мне… послезавтра.
— Ой, Андрей Петрович, это будет поздно. Можно, я позвоню вам завтра утром?
— Так что мне, читать вашу диссертацию всю ночь?
— Да что там читать, вы там все знаете! — выпалил Кузин и, поняв, что сказал лишнее, улыбнулся своей виноватой улыбкой. — Ведь тема вам известная. Вы же — самый крупный специалист…
— Слушайте, Олег Юрьевич, — поморщился Орлов от ничем не прикрытой лести, — хватит! Я устал. Договорились. Звоните мне завтра часов в двенадцать. Я вам дам ответ. А сейчас мне еще нужно тут кое-что закончить.
— Спасибо, Андрей Петрович! — Кузин отвесил поклон. — Я завтра позвоню. А вы никуда не уезжаете?
— Нет. Все! До завтра!
— До свидания.
Когда Кузин закрыл за собой дверь, Орлов почувствовал сильное облегчение. Прошло более двух лет, как он не видел Кузина, а тот остался все таким же прилипчивым, угодливо-льстивым и наглым. Когда таким людям что-либо нужно, они готовы переступить через любые правила приличия, поступиться собственным самолюбием, вызвать к себе жалость и даже сострадание. Такие люди, сами не умеющие что-либо создавать, привыкли паразитировать на результатах чужого труда, создавая видимость своей значимости. Прикрывая словесной шелухой скудость своего мышления, они, как правило, отличаются непреклонной настойчивостью в достижении своих целей. Их не останавливает даже то, что ради этого им самим надо иногда идти на унижение, ибо потом, достигнув желаемого, они с лихвой восполняют затраченные силы, никогда не испытывая ни малейшего чувства благодарности к тем, кто когда-то оказывал им помощь. Более того, они даже презирают тех, кто протянул им руку помощи, усматривая в этом слабость и глупость.
Ночью Андрей снова, как несколько лет назад, сидел с опусом Кузина, негодуя от того, что должен тратить свое личное время на совершенно непродуктивное занятие. Конечно же, в диссертации Кузина не оказалось ни грамма его собственного творчества. Все было нагло переписано из научного отчета группы Орлова, из аналитических справок и меморандумов. Кузин попросту сдул все от начала до конца, не утруждая себя тем, чтобы хотя бы заменить некоторые фразы, «разбавить» их своими рассуждениями или, наконец, исправить ошибки, допущенные в исследовательской работе.