«Мммм», — произнес Уотерманн с отвращением на лице, — «Кажется, все–таки это писал не я».
Следом появился симпатичный мальчик с номером 1175 на пиджаке, которому понадобилось полминуты, чтобы выговорить собственное имя «Ггггггарет Ггггггейтс». Но что за чудо: его пение было таким грандиозным, что я мог думать только: приходи ко мне в студию, приходи ко мне в студию…
А Уотерманн, словно мое собственное эхо: «Эй, парень, у меня от твоего пения мурашки по коже побежали!»
В таком духе все и продолжалось. Какое клевое шоу, — пронеслось в моей голове. В конце концов, это не было похоже на невыносимое Я–любезничаю–со-всеми.
«Йу–ху, где мне подписать?» — ликовал я. Несколько глупо, ведь Герхард Цейлер еще не сделал мне никакого предложения. С точки зрения тактики мое поведение было суперглупым. Я ведь живу в мире, где все всем спекулируют, словно на базаре, и играют с делами, словно с резиновой лентой.
Но маэстро сказал только: «Окей! Давай руку! Вы сделаете для нас немецкую версию «Поп–идола»! Чего Вы хотите?»
Я назвал сумму, на которую моя маленькая Эcтeфaния дома, в Тетенсене, если бы захотела, смогла бы в последующие двадцать лет каждый день вызывать полицию с мигалками и сиреной.
«Окей, господин Болен, Вы это получите! Я хочу, чтобы все было быстро готово».
Такого со мной не случалось за все двадцать лет работы в шоу–бизнесе. Так быстро. Без «Да и нет». Без «Мы подумаем!» Просто тяп–ляп и готово.
Хомячок по имени Олли.
Через три недели я встретился за обедом в гамбургском супер–пупер ресторане «Генцлер и Генцлер» с Томом Сенгером, правой рукой Цейлера и его лучшим теле–менеджером. Я был удивлен: я ожидал увидеть одного из тех интриганов с телевидения, которые невероятно много болтают, но за этой болтовней ничего не стоит.
Вместо этого передо мной сидел тихий, скромный, задумчивый, очень впечатлительный человек, тип вроде Тома Хенкса, невероятно чувствительного, которого я скорей заподозрил бы в собирательстве почтовых марок, чемв жестоком теле–бизнесе. Оптически — почти что роскошное издание Фила Коллинза.
Я увидел в Томе Сенгере менеджера, готового к принятию решений, когда дело дошло до заказа суши: Я выбрал «No Risk» c кучей авокадо, горошинками сои и кунжутной смесью. А он «Challenge» из пяти килограммов сырой рыбы. И рыбу к ней.
Но в тот момент я не догадывался о том, что глядел на человека, у которого самый лучший нюх на успех на телевидении. И притом, на настоящего друга. Через огонь и воду. В счастье и горе.
«Когда ты смог бы подготовиться с модератором шоу?» — осторожно выспрашивал он, будто я пришел в консультацию по вопросам брака.
Многие люди, которые не заняты в бизнесе, свято верят, что существует целый склад хороших модераторов. Типа: Эники–беники–ели-вареники — сегодня я выбираю тебя! А другие, пожалуйста, шагом марш в коробочку.
Но, к сожалению, для каждой новой передачи режиссер лишь разочарованно перелистывает свой красный маленький телефонный справочник. Чтобы потом снова навязать TUV «типичного–обычного подозрительного субъекта».
Так что за всех приходится отдуваться Кернеру, Бекману, Яуху и Пфлауме. Эти имена уже набили нам оскомину, как трехдневная лежалая солонина.
«Я бы выбрал Олли Гейсена», — сказал я, — «Он молод, он хорошо выглядит. Он каждый день мелет ерунду в своем шоу, но людям он нравится».
Собственно, Олли Гейсен вовсе не заслужил, чтобы я важничал, изображая его промоутера.
Для меня он — просто слабенький мальчуган. На вечеринках он вечно стоял, не зная, куда себя деть. Никто его не узнавал. Как будто он был в шапке невидимке. Когда мы однажды вместе были в ночном клубе «J's», Олли все время подбивал клинья к темноволосой стриптизерше. Я тоже был знаком с ней, потому что она в белых лаковых сапогах под именем Нонны исповедовала меня однажды в отеле «Элизе».
«Что это за тип?» — спросила меня дама, слегка рассерженная, потому что Олли не отставал.
А я: «Ты же его знаешь! Он с телевидения». А она только: «Нет. Никогда не видела».
В профессиональном плане Олли уже давно грозит хорошая взбучка, потому что это наглый самонадеянный грызун, который любит поживиться за чужой счет.
Впервые мы столкнулись во время выступления Модерн Токинг в передаче Олли «Большой Брат».
«Пршу, пршу, Дидеррр!» — приглашал он меня на своем северо–немецком диалекте, — «Позволь же наконец мне взять у тебя интервью!»
«Ой, нет!» — пытался я отделаться от него, — «Я хочу просто спеть 'Win the race' и сразу уйти».
«Но правда, это было бы лучче для меня, если бы мы поболтали еще несколько минут. Черт возьми, не бойся, все пройдет легко!!!» — продолжал он меня уговаривать. Он прямо бросился к моим ногам, так что мне даже стало жаль его. Поэтому я дал себя уговорить.