На этом месте позволю себе задать вопрос: не говоря о том, что одного звонка хватило бы, чтобы установить, что мой сын Марк не живет со мной, почему эти фараоны-Рэмбо не догадались включить у себя а крыше сирену? Даже если они и прогуляли уроки в школе полиции в тот день, когда там рассказывали об этом, они могли бы подсмотреть, как это делается в фильме «Деррик».
1985
Рекс Гильдо или просветительские разговоры в туалете
«Даа, скаажжи–ка, здороооово, Дитер!» — заговорил однажды утром галантный голос в телефонной трубке. Монти Люфтнера, по профессии моего босса в BMG-Ариола и хорошего знатока своего дела. Он возвел на пьедестал в Германии Кэт Стевенс, Бони М, Тину Тернер и Аманду Леар, — «Мнее нужоно зоадать тебе оадин воапрос…»
«Вопрос» отзывался на имя Рекс Гильдо и был одним из множества неизлечимых, которые находились в музыкальной реанимации Монти.
«Ты не мог бы позаботиться о Рексе? У неого уже доавно не бывало хитоов. Ты неа моог бы каак–нибудь заняяяться им?»
«Ах, нет, Монти», — в последний миг я пытался вытащить голову из петли, — «оставь это». Но поздно.
«Ах, он заедет к тебе», — я уже услышал, как подъезжает такси, — «тогда сможешьприсмотреться к нему».
Можно было следить по часам — в тот же миг постучали в дверь студии в гамбургском Еймсбюттель. Зубы белые, как снег, волосы черные, как смоль и лицо, как у петушка из «Венского леса»: вуаля! Секси — Рекси Гильдо! При одном взгляде на его красный, как кетчуп, пиджак с платочком в кармашке, как у циркового клоуна, мне стало тепло, но не на душе. То, что парень никогда не увлекался женщинами, в нашем кругу это секрет Полишинеля. Что, в принципе, было удивительно. Потому что если бы это зависело от меня, я бы разрешал работать в фирмах по выпуску аудио– и видеопродукции только гомосексуалистам. Ни у одного гетеросексуалиста нет такого нюха на новейшие тенденции и такого тысячепроцентного вкуса. Причем, глядя на Рекса, последний пункт можно было бы оспорить.
«Добрый день, Дитер! Приятно видеть тебя!» — Рекс протянул мне руку и улыбнулся. Он был так вежлив, в принципе, мечта любой тещеньки.
«Черт возьми, как ты загорел!» — вырвалось у меня. Известно, что я редко думаю, прежде чем открыть рот, — «скажи, ты что, целый год был в отпуске или ты ночевал в солярии?»
«Ерунда, что ты мелешь?!» — Секси — Рекси был невероятно возмущен, — «Это все от природы! Дело в том, что моя прабабка, она была итальянкой. Оттуда все». И он снова улыбнулся.
«Пссст! Дитер!» — испуганно подозвал меня мой звукоинженер Луис Родригес, когда он увидел Рекса, стоящего в коридоре, — «мы действительно обязаны им заняться? Мы же занимаемся только европейцами».
В действительности, давно минули времена, когда я работал с такими людьми, как Марсель Марделло (не путать с Сарделло Мортаделла) и Эльмар Гунш для чартов Гармиш — Партенкирхен. Теперь я стал великим Дитером Боленом, который открыл новое звучание Модерн Токинг. Эйфория была огромна. Все в бизнесе были уверены, что мне достаточно нажать на кнопку магнитофона — и готов хит.
«Давай, прижми уши и вперед!» — сказал я Луису, — «Мы его еще вылечим!»
Одна из песен в первом альбоме Модерн Токинг называлась «Do you wanna». И я, как человек практичный, решил: пусть Рекс просто прощебечет ее по–немецки! Песня должна была называться «Du ich lieb dich» (Ты послушай, я тебя люблю), и чудесно подходила к «тыкающей» коллекции Гильдо: «Ты мое чудо» и «Я хочу, чего ты хочешь» Ду–ди–ду-ди–гу–ди–ву-ди.
«Послушай, Рекс!» — сказал я ему, как сказал бы какой–нибудь Мадонне или Кристине Агилере, если бы они оказались в моей студии, — «прежде чем мы начнем, я хотел бы послушать твой голос, чтобы знать, что нам делать. Спой мне что–нибудь».
Казалось, моя идея не слишком воодушевила Рекса. «Как, спеть сейчас?» — спросил он с улыбкой.
«Да, что–то типа «В Фрютау в горах»! Что–то в этом роде».
«Ну, я не знаю…» — ответил он и снова улыбнулся.
«Ладно, мне нужно выйти!» — извинился я. Возле уборных стоял Фридерик Габович, фотограф «Браво», и жутко скучал.
«Что же за дурак этот твой Гильдо?» — пожаловался я, — «Он даже не хочет спеть!»
«Эй, расслабься! У тебя получится!» — успокоил меня он.
Помочившись, я зашаркал назад в студию, по пути разминувшись с Рексом, который — разумеется, с улыбкой — исчез в туалете. Через пять минут он вернулся и — могло ли быть иначе — на губах его снова сияла улыбка.