«Куда ты едешь?» — поинтересовалась Нена.
А я, такой: «На Виттельсбахер штрассе».
«О, пойдем!» — ответила Нена, — «Мой кабриолет стоит снаружи у входа, я отвезла кое–кого на самолет, и я возьму тебя в город». Эта сцена, словно фильм, до сих пор стоит у меня перед глазами. Неужели это было не вчера? Я был в восторге оттого, что эта милая маленькая сексуальная девушкапригласила меня совершить поездку на ее машине.
На стоянке перед аэропортом стоял тот самый кабриолет. Не элегантная пижонистая машинка, скорее, в ней было что–то панковое: забавная маленькая заграничная драндулетка с кучей приклеенного и привязанного хлама.
День был чертовски жарким. Нена уселась. Я бросил свой вуловртский пакет на заднее сиденье, а сам плюхнулся на переднее, из искусственной кожи, которое летнее солнце нагрело до 95 градусов. Нена съехала со склона, и началось.
Вот что здорово: с первых секунд поездки встречный ветер надул кофточку Нены до объема Обеликса. Мне о стороны все было чудесно видно. Я сел немного наискось и подглядывал, словно хамелеон: правый глаз смотрит на дорогу, левый — в декольте Нены. Хочется же увидеть, что у нее там. Вот это да: два сладких зрелых персика, так и манят сорвать их. Чтобы меня не заподозрили в подглядывании, я время от времени смотрел в прекрасные глаза Нены.
Что за восхитительная женщина! При этом у меня возникла проблема, которая обычно возникает у других со мной. Я не мог определиться: нравится ли мне этот человек потому, что это Нена? Или она нравится мне, потому что она хороша? Да какая разница. Верно и то и другое. Упругая грудь, смех Нены, летний ветер. Она была классической девчонкой без тормозов, которая полностью подчиняла себе твою голову, сердце, твои сны. Бум! Я влюбился в нее. Что касается меня, то мы могли бы ехать хоть до самого Парижа.
«И что же ты делаешь в Берлине?» — завязала Нена непринужденный разговор.
«Для начала, у меня есть новая песня для Андреаса Грамара», — ответил я, — «называется 'Павильон ХСВ. Мало сна — много кофе'. Очень хорошая песня. Она точно попадет в чарты. Я хочу показать ее фирме звукозаписи», — я решил слегка поважничать.
«Клево», — ответила Нена в своей восхитительной манере, — «а кроме этого?»
«Да, еще я пишу для 'The Teens'".Про Катю Эбштейн и Бернда Клювера я предпочел умолчать, — «а ты–то как?»
«Ну», — ответила Нена, — «я сейчас осела в Берлине. Моя карьера сейчас действительно на взлете. Но это не самое главное. Когда мне хочется, я забиваю косячок и улетаю. Мне кажется, жизнь должна доставлять удовольствие».
Я завидовал ее легкости, ее умению быть выше вещей, ее лени. Ее девизу: если мне захочется, я поеду на восемь месяцев в Сахару. Плевать на карьеру. Для таких вещей я был излишне сознательным. Зато я, сжавшись в комок, в паническом страхе работал над собственным успехом. Если бы я был таким, как Нена, не бывать мне там, где я сейчас. Зато, возможно, я был бы доволен.
«Эй, знаешь, что, ты — просто сенсация!» — я неожиданно сделал ей комплимент. А уж если старина Дитер расчувствуется, то на полную катушку — «Нет, правда! Я так думал с самого начала. Просто мега! То же самое я говорил Майку Лекебушу».
«Знаешь, это очень мило с твоей стороны!» — раздался в ответ типичный смех Нены. Между нами промелькнуло нечто, как будто то, что ты долго искал и нашел. Это как пинг и понг. Как будто в постели, — думал я. Ее манеры, ее позитивная энергия била ключом, и это заводило меня.
Мы продолжили разговор: «Ты просто молодец!» — заявил я.
А Нена, такая: «По–моему, ты тоже не промах».
В конце концов, вместо BMG на Виттельсбахер штрассе мы поехали к Нене домой.
Здесь, мои дорогие любопытные, мне придется вас разочаровать. Я запутался. Столько красивых женщин в моей жизни! Я при всем желании не могу вспомнить, выпили мы с Неной по чашечке кофе или рассматривали почтовые марки.
Таков уж я: с глаз долой — из сердца вон. Мы с Неной не виделись последние 16 лет. Так что я решил спросить.
Мы неожиданно столкнулись нос к носу в декабре 2002 года, в Ежегодном Обзоре на РТЛ, у Гюнтера Яуха. Куй девчонку, пока горяча! Отличная возможность немного освежить наше знакомство.
«Слушай, здорово, что мы снова встретились!» — подошел я к Нене. Я радовался от чистого сердца.
«Ох, Дитер!» — обрадовалась Нена. А потом рассмеялась точно так же, как и тысячу лет назад, — «Как дела?»
Между прочим, мы оба стали настоящими семьянинами. Я не хотел рубить с плеча, а потому мы начали говорить о детях. Нена не изменилась и на йоту.