Оперативные задачи решались порой на очень узком участке фронта при пассивности остальных сил и средств, рассредоточенных равномерно по всему фронту. Ударная группировка армии включала обычно только один усиленный корпус, совершающий прорыв на весьма узком участке (1,5—6 км), в то время как соседние корпуса либо оставались на месте, либо действовали крайне нерешительно и медленно. Такая тактика позволяла противнику совершать переброски войск с соседних участков фронта на угрожаемые направления. Например, наступательная операция английской 2-й армии в Голландии осенью 1944 г., проводившаяся с участием американских и английских воздушно-десантных сил, началась наступлением 30-го корпуса в полосе 1,5 км, в то время как остальные соединения пассивно ожидали результатов действий этого корпуса. В итоге операция успеха не имела.
По мере накопления опыта союзники, конечно, совершенствовали свое военное искусство. Зимой 1945 г. при прорыве американской 9-й армией «линии Зигфрида» участок прорыва составлял уже 22 км, а в Рурской операции (март — апрель) — около 20 км. На участках прорыва армий на 1 км фронта в среднем приходилось 45— 120 орудий и минометов и 25—50 танков.
Из форм оперативного маневра наибольшее применение у союзников имели фронтальные удары на одном-двух направлениях (американская 1 —я армия у Сен-Ло в июле 1944 г.; английская 2-я армия в Голландии в сентябре 1944 г.). Такие формы маневра, как обходы и охваты с целью окружения крупных группировок противника, применялись реже и, как правило, без особого успеха. Взять, например, Фалезскую операцию в августе 1944 г. Американо-английским войскам удалось осуществить охват основных сил немецкой 7-й армии, однако они так и не смогли окружить и уничтожить крупные силы противника. В Рурской операции (март — апрель
1945 г.) удалось быстро окружить крупную группировку противника, но это было уже в период, когда немцы на Западном фронте больше думали о сдаче в плен англоамериканским войскам — пока не пришли советские, — нежели о настоящем сопротивлении. Невысокими были и темпы наступления союзников, несмотря на господство в воздухе и значительный перевес в силах. В операции 21-й группы армий в Голландии продвижение составляло 1,5 км в сутки. При наступлении на «линию Зигфрида» американская 9-я армия продвинулась за 15 дней на 45—60 км.
Медленные темпы были характерны даже при развитии успеха после прорыва оборонительных рубежей противника. Успех в глубину и в стороны флангов развивали, как правило, те же соединения, которые совершали прорыв тактической зоны обороны. Отсутствие сильных вторых эшелонов, подвижных групп и резервов приводило к тому, что ударная группировка быстро растягивалась на широком фронте, и наступление принимало характер фронтального продвижения с равномерным распределением сил по фронту. Так, командование американской 1-й армии, наступавшей западнее Сен-Ло в июле 1944 г., опасаясь открытых флангов, рассредоточило ударную группировку на широком, до 200 км, фронте. В результате все действия ее свелись к одному: удержанию захваченной территории.
И только на завершающем этапе войны, когда наступательные операции проводились при незначительном сопротивлении противника, американские и английские войска развивали высокие темпы наступления, доходившие до 20—30 км в сутки, а танковые соединения — и до 40—50 км.
Оценивая события тех дней, Эйзенхауэр отмечал:
«Основная трудность продвижения на восток заключалась не столько в вооруженном сопротивлении противника, сколько в проблеме снабжения… Ввиду того что сопротивление быстро отступающего противника было слабым, горючее было более необходимо, чем боеприпасы…»
Но если в сражениях на сухопутном фронте в Западной Европе военное искусство англо-американских войск страдало многими недостатками, особенно в сравнении с боевым мастерством вермахта и возросшим в ходе войны военным искусством Красной Армии, то в морских десантных операциях союзники накопили значительный опыт. Сильными сторонами этих операций были создание выгодного соотношения сил, умелая подготовка и организация погрузки крупных десантов, их перехода морем и высадки на необорудованное побережье. В ряде операций союзное командование применяло воздушные десанты, но удача сопутствовала десантникам не всегда — например, неудачные выбросы в Нормандии и под Арнемом. Зато большой опыт был накоплен в ходе самостоятельных воздушных операций, проводимых силами стратегической авиации.
Длительная и тщательная подготовка операций сухопутных войск, предшествующие им многодневные, до 1—2 месяцев, удары с воздуха по позициям противника, низкий темп продвижения войск в ходе наступления, безусловно, способствовали снижению потерь. Но следует помнить, что союзники действовали на чужой территории. Народы их стран, отделенные океанами или морями, находились вне опасности — США, Канада, Австралия, Индия, в меньшей мере Англия — и не испытывали тех лишений, которые выпали на долю народов Европейского континента. Поэтому союзники могли позволить себе лозунг: «Ни шагу вперед без гарантии успеха». Но такая тактика замедляла освобождение европейских народов. А с ухудшением военно-политического положения Германии в последний год войны оккупационный режим в Европе все более ужесточался. Промедление союзных армий вело к увеличению числа жертв среди мирного населения, умножало страдания людей от жестокостей гитлеровского режима. Этого можно было бы избежать при более решительных наступательных действиях союзников.
Так выглядел моральный аспект второго фронта.
В отличие от Западного на Восточном фронте Красная Армия вела безостановочное наступление на главных направлениях, выводящих к жизненно важным районам Германии. Огромный размах и высокие темпы наступления, конечно же, вели к большим потерям советских войск, но ускоряли освобождение населения оккупированных районов Советского Союза, народов Восточной Европы от гитлеровских захватчиков, спасли миллионы жизней, сохранили от разрушения известные центры культуры: Краков, Вену, Прагу и даже целые экономические районы — Силезию.
В ходе борьбы за более быстрое освобождение народов от фашистского гнета советские солдаты и офицеры не жалели себя. 69 тысяч советских воинов погибли при освобождении Румынии, более 140 тысяч — в ходе боев в Венгрии, свыше 26 тысяч — на австрийской земле. В боях за свободу польского народа отдали свою жизнь 600 тысяч советских солдат и офицеров, 140 тысяч человек погибли при освобождении Чехословакии. В боях за освобождение немецкого народа от фашизма на территории Германии пали смертью храбрых более 102 тысяч наших воинов. Всего на полях сражений за рубежом погибло более миллиона советских солдат и офицеров.
Безусловно, применяя англо-американский метод «методического преодоления» обороны противника, Красная Армия могла бы значительно сократить свои потери. Но советские войска воевали не за тридевять земель, а освобождали от врага свою землю, многие — родные города и села. Они видели, что творили фашисты на захваченных территориях, знали, что то же происходит и в Европе. Они понимали, что надо как можно быстрее закончить войну, прекратить страдания народов, начать восстанавливать мирную жизнь. Именно осознание этого торопило Красную Армию покончить с ненавистным врагом, принести освобождение и мир людям.
А вот когда в последние годы в военно-исторической литературе — как в зарубежной, так и в российской — начинают сравнивать потери действующих армий Советского Союза, США и Великобритании и на этакой основе судить о военном искусстве Красной Армии и войск союзников, то это необъективно, бестактно и несправедливо. Да, наши вооруженные силы потеряли убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести 8,6 млн человек (Германия — около 7 млн, ее союзники — 950 тысяч человек). Да, наше командование, как и командование союзников, допускало промахи и просчеты, которые увеличивали потери. Но ведь необходимо учитывать масштабы, ожесточенность и длительность вооруженной борьбы сторон на советско-германском фронте и на фронтах, где действовали союзники. На советско-германском фронте в течение всей войны находилась основная часть вооруженных сил вермахта и войск сателлитов Германии. Здесь одновременно действовало от 190 до 270 наиболее боеспособных дивизий гитлеровского блока, что составляло 59—78% всех его сил. Вермахт использовал на востоке и большую часть своего вооружения и боевой техники: 52—81% орудий и минометов, 54—67% танков и штурмовых орудий, 47— 60% самолетов. Англо-американским войскам в годы войны противостояло в Северной Африке в 1941 — 1943 гг. от 9 до 20 дивизий, в Италии в 1943—1945 гг. — от 7 до 26 дивизий, в Западной Европе после высадки союзных войск во Франции в июне 1944 г. — от 56 до 75 дивизий противника.