— Привет, — подходя, улыбнулся Иван.
— Лику убили?
Участковый перестал улыбаться.
— Возможно.
— Иван!
Михаилу иногда казалось, что Катя и Иван друг с другом кокетничают, и это ему ужасно не нравилось. Не потому, что для ревности были основания, а потому, что жена и участковый всегда разговаривали как старые друзья, а друг у Кати должен быть один. Он, Михаил.
— Я допускаю, что произошел несчастный случай, — неохотно признал участковый.
Они медленно дошли до пруда, постояли у того места, где нашли тело Лики. Иван скупо высказал свои предположения.
Потом участковый отправился вдоль берега к тому краю пруда, куда отдыхающие приезжают на машинах, Михаил и Катя вернулись на участок.
Аслан уже косил траву между яблонями.
— Как Карим? Нормально учится? — остановилась рядом с ним Катя.
В прошлом году жена помогала Аслану подать электронную заявку для записи ребенка в школу.
Пожалуй, не только с участковым жена разговаривала как со старым другом. С узбеком-рабочим тоже.
К Аслану он почему-то жену не ревновал.
Михаил слушать не стал. Вошел в дом, лег на диван с телефоном в руках.
В доме было хорошо, прохладно.
— Иди пообедай, — позвала Александра. — Иди, Тихон. Тебе силы сейчас нужны.
Чтобы валяться в гамаке, сил у него хватало, но Тихон послушно поплелся в дом, съел все, что Александра перед ним поставила. Равнодушно подумал, что зарплаты в училище и выручки от продаж картин на оплату домработницы должно хватать. Также равнодушно подумал, что приводить Настю в квартиру жены отвратительно, аморально, но другого жилья у него нет. То есть есть, но уж очень далеко отсюда, в старом волжском купеческом городе.
В маленькой двушке Тихон жил с родителями, пока не поехал учиться в Москву. Последний раз он ездил повидать родных год назад. Насти тогда в его жизни еще не было, и он слегка расстроился, когда Лика отказалась с ним ехать.
Настю он встретил, когда возвращался назад.
— Спасибо, — поблагодарил Александру Тихон.
Нужно позвонить родителям, сказать о несчастье.
Тихон снова отправился к гамаку, но неожиданно повернул назад, поднялся на второй этаж. Одна из комнат служила рабочим кабинетом покойному тестю. В этом кабинете они с Ликой и нашли ее отца, когда, заволновавшись, что у Всеволода Сергеевича больше суток не отвечает телефон, примчались на дачу холодным декабрьским вечером. Александра тогда болела гриппом, несколько дней у тестя не появлялась. То есть заволновалась Лика, Тихон никакой беды не предчувствовал.
Тесть жил на даче безвылазно с тех пор, как Лика вышла замуж, предоставив молодым московскую квартиру. Кабинет до сих пор оставался нетронутым. Тихон вообще сюда почти не заходил, а Лика поднималась, только когда приходил Павел Викторович. Почему-то беседовать с другом и компаньоном отца жена предпочитала в кабинете.
Кстати, Павлу тоже нужно позвонить. Для Лики он был почти членом семьи.
Тихон постоял в дверях, оглядывая кабинет. Подошел к большому письменному столу тестя, тронул лежавший там ноутбук.
Начать надо было с ноутбука, жена активно пользовалась компьютером отца. Что она пыталась найти в нем, Тихон не представлял. Ему это было неинтересно, и он не спрашивал. Его и сейчас это не интересовало бы, если бы участковый однозначно сказал, что произошел несчастный случай. Тихон сел в кресло, подвинул ноутбук, но тут же поднялся, подошел к книжному шкафу и достал с одной из полок небольшой сейф. Тот оказался неожиданно тяжелым, он его чуть не выронил. Поставив сейф на стол, попробовал открыть дверцу. Не смог, сейф был заперт.
Толку от этого сейфа не было никакого, любой вор мог его спокойно вынести. Едва ли тесть, а потом Лика держали здесь какие-то секреты, но открыть сейф захотелось. Он стал поочередно выдвигать ящики стола и в конце концов нашел ключ, который подошел к замку. В сейфе помещались фотография, вырезка из местной газеты и флешка.
На фотографии был труп. Мужчина лежал в траве с простреленной головой.
— Тихон! — крикнула снизу Александра. — Тебе больше ничего не нужно?
Тихон, закрыв дверь в кабинет, подошел к лестнице. Александра стояла внизу, задрав голову.
— Нет. Спасибо.
— Тогда я пойду.
— Конечно. До свидания.
Он дождался, когда за домработницей захлопнется дверь, вернулся в кабинет, снова взял фотографию в руки.
Голова мужчины была повернута вправо, на виске рана от огнестрельного оружия. Ноги поджаты, руки за спиной связаны изоляционной лентой.
Трава на фотографии была густая, летняя.