— Всё, — сказал он. — Чисто. Ни одной вашей попрыгуньи не осталось.
Половцы, уразумев, в чём дело, заулыбались. Такой способ избавления от блох был им до сих пор неведом.
Глава 29
Восьмого июня судовая рать подошла к устью реки Цивили. Здесь её уже поджидали конные полки Изяслава и Владимира Святославича.
На военном совете было решено оставить струги под присмотром белозерского полка и идти дальше левым берегом Волги.
— Гляди в оба, — сказал великий князь белозерскому воеводе. — Булгары могут ударить в любой час. Охранение выставляй круглые сутки.
Фома Ласкович огладил свою дремучую бороду и ответил с достоинством:
— Я, государь, не вчера родился и повадки нехристей знаю. Можешь быть покоен, врасплох меня не застанут.
И войска пошли вперёд, а белозерцы вытащили суда на остров и начали обносить свой стан частоколом, благо леса под рукой хватало.
Русские полки двигались быстро, останавливаясь ночевать на открытых местах, спиною к реке. Но нападений до сих пор не было.
Старейшины мордовских племён скоро поняли, что русские трогать никого не собираются, и стали привозить на продажу мясо и хлеб. Брать у них что-либо силой великий князь запретил строго-настрого. Он знал: возвращаться на родину придётся той же дорогой, и наживать новых врагов было бы неразумно.
Через несколько дней вернулся отряд Спирьки Уса с известием, что на всей Волге, вплоть до города Ошела, не видно никакого войска. Похоже, булгары о приближении русских полков пока не подозревают, а два струга их вряд ли напугали. Ещё Спирька сообщил, что видел неподалёку отсюда половецкие разъезды, но те были немногочисленны и враждебных умыслов не выказывали.
«Какой леший занёс половцев на левый берег?» — подумал Всеволод. На всякий случай он приказал передовым дозорам быть настороже.
Половцев они увидели на другое утро — и не разъезд, а добрый полк.
По приказу великого князя походные порядки начали разворачиваться к бою, выдвигая лучников и лёгкую конницу. От половецкого полка отделилась кучка всадников и поскакала навстречу. Впереди всех летел краснобородый наездник в восточной одежде. Когда он приблизился, великий князь узнал в нём Гюрю.
Спрыгнув с коня, тиун поцеловал Всеволоду руку и кивнул на своих спутников:
— Люди хана Ямака, твоего знакомца. Желают под твою руку, чтобы вместе воевать булгар.
— Слава богу, жив, — улыбаясь, сказал Всеволод. — А я уж стал беспокоиться.
— Пустое, государь. Русский человек, коли надо, везде выдюжит: и на голом льду, и в кромешном аду.
Простодушная похвальба тиуна ещё больше развеселила великого князя.
— Как же ты хана-то уговорил?
— Не я его, он меня уговаривал к тебе ехать. А я упирался: уж больно булгарские девицы приглянулись. Всё подумывал, не оборотиться ли и мне бохмитом.
— За чем же дело стало?
— Ох, государь, у них ведь по закону четыре жёнки полагается, а я и на одну-то управы не найду!
Подъехали князья, и Всеволод спросил у них, как поступить с Ямаком — принять его помощь или отказаться?
— А пускай идёт, — сказал Владимир Святославич. — Мы же не на Русь его поведём. Только поставь ему условием, чтоб во всём слушался тебя, а не самовольничал.
На том и порешили. Не до конца доверяя хану, великий князь велел ему идти в середине русских полков. Ямак не прекословил...
Землю чувашей пересекли тоже без боя, и спустя два дня, переправившись через Малый Черемшан, войско очутилось в виду Великого города.
Булгары не отважились встретить русские полки в чистом поле, но предпочли укрыться за стенами города. Оки спешно углубляли рвы и выносили перед ними рогатки и оплоты.
Великий князь с племянником Изяславом верхами стояли на приречном холме и смотрели на суету в неприятельском стане. Отсюда город был виден как на ладони. Перекрёстки узких улочек, увенчанные синими шлемами мечетей, кишели перепуганным народом; на площади перед ханским дворцом ровным прямоугольником выстроился отряд конных уланов; полотнища проездных ворот были заперты наглухо и сверкали медными листами.
Гюря топтался рядом со Всеволодом и торопливо говорил:
— Вон с той стороны, государь, стена совсем трухлявая, да и ров там переплюнуть можно. А ежели отбить у них оплот, который у реки стоит, то город останется без воды. Тогда его и брать не придётся, сами вылезут, как тараканы.