Но мечты мечтами, пришлось спускаться с неба на землю. Лапти и портянки набухли водой: здесь, в лесу, еще не согретом солнечными лучами, холод пробирал до костей. Неужели вся ее жизнь пойдет по одной-единственной тропинке служанки? Вспомнились слова отчима: "Скоро каждый молодой человек станет кузнецом своего счастья, будет сам выбирать дорогу, по которой идти. Вот станет богаче наше государство после войны и разрухи, восстановит фабрики и заводы, построит новые, откроет много школ, покончит с безработицей".
Может, так оно и будет, а как жить сегодня? Что она может выбрать? Работать на чужих людей, под чужой крышей?
РАДУНИЦА
Этот день ни праздничный, ни будничный. Испокон веку на радуницу люди спешат на кладбище помянуть покойников. Сперва уберут могилы, повесят на кресты венки из бумажных цветов, а потом развяжут платки с крашеными яйцами, краюхой хлеба или блином. Мужчины, немного повспоминав для приличия умершего, сойдутся вместе, свернут по самокрутке, затянутся, поговорят и начнут расходиться.
Женщины - те любят поподробнее потолковать о покойнике, вспомнить все хорошее, потому что про умерших не говорят плохих слов. Иной раз поплачут, если сердце еще не остыло от боли по близкому, дорогому, а потом стряхнут на могилу с платков остатки еды - пусть птицы склюют. А сами неторопливо отправятся домой и примутся за свои привычные дела.
Вечером, накануне радуницы, Василинка прибежала на папину могилу, смахнула опавшие листья, сосновую хвою. Нарвала зеленого блестящего брусничника и украсила им могилу. Хотелось побыть подольше возле дорогого места, но сумерки сгущались. Оставаться позже на безлюдном кладбище страшновато.
Назавтра Василинка, пригнав стадо, быстро переоделась во все сухое, сбросила лапти и побежала на пригорок, где парни с девушками играли в горелки. Василинка остановилась немного поодаль и с любопытством наблюдала за игрой.
- Гори, гори, ясно, чтобы не погасло! Последняя пара, вперед! - кричал Аркадий, парень, старше Василинки года на два: в голодный год он, как и Василинка, приехал вместе с родителями в Березовую Рощу.
По его команде последняя пара стремительно бросалась вперед. По условиям игры парень должен был поймать девушку и поцеловать. А если не поймает, все над ним смеялись.
Засмотревшись на эти забавы, Василинка не заметила, как к ней подбежал Аркадий и, взяв за руку, потянул в очередь, где стояли парни с девушками и нетерпеливо ждали команды, чтобы броситься вперед.
Василинка не вырывала своей руки из руки Аркадия и с волнением ждала слов: "Последняя пара, вперед!" Сорвавшись с места, Аркадий и Василинка полетели вниз с пригорка.
Как ни быстро бежала Василинка, но все же очутилась в объятиях парня. Первый в жизни поцелуй опалил, как огнем.
С того дня что-то изменилось в жизни Василинки. Она старалась не попадаться на глаза Аркадию, стеснялась своей одежды. Однажды пасла стадо в лесу, заметила, что он идет по дороге, - и скоренько спряталась за дерево.
Аркадий считал себя взрослым, вместе с деревенской молодежью ходил на ярмарки и вечеринки. Василинка завидовала его вольной жизни и с еще большей остротой ощущала свое собственное несчастье.
Утром она выгоняла стадо в поле, в полдень полола то огурцы, то капусту. Подслеповатая хозяйка могла вместе с сорняками вырвать и овощи. В субботние дни служанку подменял Тимошка, а она весь день мыла и скребла в хате, собирала и резала траву поросятам.
Никто и никогда не посочувствовал Василинке, как тяжело вставать утром до восхода солнца, как тяжело бороться со сном. Тебя наняли, тебе платят, на своей лошади вспахали и засеяли десятину, вот и выжимают из тебя все соки.
Параска старалась угостить сыновей самой вкусной едой. Их покормит яичницей, и сама попробует, а пастушка, что съест, то и ладно.
Вскоре после сенокоса на лугу поднялась отава, коровы жевали ее в охотку, а пастушки обосновались на островке, с которого все хорошо было видно вокруг. Ананий сбегал домой и вернулся со сковородой и торбой в руках. Мама положила ему в торбу ломоть хлеба, кусок сала и пару яиц. Оставалось только разложить костер и поджарить яичницу.
- Погодите, я тоже сбегаю в деревню, попрошу у хозяйки чего-нибудь вкусненького! - неожиданно для самой себя воскликнула Василинка.
Она опрометью бросилась через болото, добежала до огородов, перелезла через забор и по меже устремилась к Параскиной хате. Как на беду, в хате никого не было, и искушение толкнуло Василинку на дурной поступок: она вскочила на скамеечку, с нее на печь, открыла дверцы на чердак, нашла кадку с салом и боязливо отрезала небольшой кусочек своим ножом. Прикрыла кадку и спустилась в хату.
А что, если сейчас ее поймают? Но она уже не могла идти на попятную. Побежала в хлев, достала из гнезда несколько яиц, оставив лишь одно. Хотела отрезать ломоть хлеба, но на столе не было. Хозяйка спрятала его в ларь.
Едва успела Василинка закрыть ларь, как в хату вошел Макар... Если бы он ругался, обзывал Василинку воровкой, было бы легче. А он молча прошел тристен, подался во вторую хату и плотно закрыл за собой двери.
Пристыженная и растерянная стояла Василинка, потом схватила все - как теперь хорошо осознала, наворованное, - прижала полой армячка и побежала на остров.
Только белый свет ей стал не мил. Словно и солнце уже не так ярко светило, и остров посреди зеленого луга не ласкал глаз. А пастухи кричали:
- Скорей, скорей!
Василинка ела подгорелую яичницу без аппетита, не испытывая никакого удовольствия, и на душе весь вечер скребли кошки.
Расскажет ли Макар Тимошке и матери? А если об этом узнают в деревне и дойдет до ушей Аркадия? Какой стыд, какой позор! А мама, мама что скажет!
Долго после этого досадного случая ходила в страхе Василинка. Порой даже думала: пускай бы уж поскорее раскрылось ее преступление.
Проходили дни, все было тихо. Василинка в душе была благодарна Макару.
ДИВО-ДИВНОЕ
Василинка слышала, как горячо уговаривал отчим бедных крестьян собираться вместе.
- Надобно, мужчины, уже в этом году сеять озимые сообща, - убеждал он. - А то иначе снова останутся не полностью засеянными клины, снова будем без хлеба. Сперва обобщим землю, а на пору сева и жатвы соберемся всем обществом, со своими лошадьми, плугами, сохами, телегами и будем работать старательно, как одна семья. Пока что только в страду будем все вместе управляться. А спустя несколько лет...
И тут уже Василинка давала волю своей фантазии, рисовала мысленно, как оно будет потом. Хватит Лаврену эдак кичиться своей паршивой молотилкой: на широких общих полях, где нет ни меж, ни сорняков, ни камней, и пашут, и сеют, и жнут, и копают картошку машины, множество машин, а на мягкой, жирной почве все растет как на дрожжах. И повсюду электричество - и в домах, и на улице лампочки горят, как солнышки, и в просторных чистых хлевах, где стоят упитанные, гладкие коровы, всегда светло - и днем и ночью. А посреди деревни - красивые каменные дома - здесь и школа и клуб. Нигде не видно высоких плотных заборов, дома приветливо глядят сверкающими окнами на чистую, ровную улицу, а в огородах не свекла растет и не картошка, а цветы, множество цветов...
Задумавшись, Василинка едва не упала, попав в огромную лужину, прямо посреди улицы. "И почему люди не сразу соглашаются с Василием? - думала она, пустив овец щипать редкую траву на сухом выгоне. - Выкручиваются из беды и бесхлебицы, кто как может, сами ни от кого не ждут помощи и соседу не очень сочувствуют. Коли совсем пусто в закромах - идут на поклон к богатому, чтобы выручил. А потом, в страду, всем семейством - на отработки".