- Не будем делить шкуру медведя, покуда тот еще в берлоге, - рассудительно заметил Демьян. - Вот доберемся до клада, посмотрим, что за злыдня его сторожит, тогда-то и будет видно, как серебро делить.
- Да, и не вздумай, староста, встречать нас потом с дрекольем, - криво усмехнулся я, останавливаясь возле Мороки и взирая на него сверху вниз. - Порубим к такой-то бабушке. Всю деревню.
- Да я... - оправдываясь, заикнулся было тот, но был прерван голодным карканьем Тишки - тот сидел на полу и задумчиво так пробовал на прочность когтями, венчавшими правое крыло, штанину старосты. Морока что-то булькнул и затих, опасливо косясь на нашу ручную зверушку.
- Так. Завтракаем, и - в дорогу, - подытожил Демьян. - Семь верст - не ахти какая даль, но идти нам по бездорожью да буреломам. Раньше, чем к обеду, и не доберемся. Прысля?
Я еще раз внимательно посмотрел на старосту и кивнул.
II
Демьян в очередной раз взмахнул палашом, и в окружающем нас переплетении скрюченных, словно в муке, ветвей образовался проход, достаточный, чтобы можно было хоть и с трудом, но протиснуться в него. Протиснуться, чтобы тут же вновь упереться в живую стену зарослей.
- Тебе это ничего не напоминает? - поинтересовался Дёма, опять поднимая свой палаш. - Я имею в виду тот заколдованный замок в Салиции. - Взмах, удар. - Помнишь ведьму с Веретеном Анх, усыпившую молодую баронессу и всю ее челядь? Там вокруг замка за пол сотни лет выросли точно такие же непроходимые дебри. - Взмах, удар. - Правда, тогда мы шли по просеке, оставленной тем полоумным рыцаренком, которого затем вытаскивали из котла ведьмы.
- Помню, помню, - хмуро согласился я, пробираясь следом за напарником. - Главное, чтоб эта история не оказалась похожа на другую, ту, что с теремом княгини Домбравки, которая расхаживала в медвежьей шкуре, покуда ее дворня изображала из себя каменные статуи во дворе, а мы с тобою три ночи к ряду держали оборону на кухне от орды рассвирепевшей нечисти, жаждущей добраться до наших глоток.
- Так ведь все ж таки на кухне, а не где-нибудь еще, - не оборачиваясь хмыкнул Демьян. - По крайней мере от голода мы не умерли.
- Зато нас чуть не порвали в клочья. - Кажется, я начинаю ныть. А это не есть хорошо.
Мой тесак был вдвое короче массивного палаша Дёмы, но на пару работа все ж таки спорилась заметно быстрее. В какой-то момент проклятущие дебри вдруг резко кончились, и мы буквально вывалились из лесу на обширную поляну у подножия высокой холмистой гряды, тянущейся, если судить по положению солнца, с севера на юг.
- Уффсс! - Демьян вытер пот со лба и вогнал палаш в ножны. - Нам туда, - он указал рукою вверх по склону, где виднелось что-то большое и неправильное, явно коверкающее природную естественность холмов.
- Теперь еще и в гору переться, - обреченно простонал я, но все равно поплелся вслед за своим длинноногим товарищем.
Демьян, вообще-то, выше меня едва ли не на целую голову. А с учетом копны непокорных светлых волос кажется даже выше, чем есть на самом деле. Долговязый и широкоплечий, не обделенный силушкой и несколько по-медвежьи неуклюжий он скорее напоминает классического берендея из великокняжеской Гридни. Хотя на самом деле Дёма у нас самый что ни на есть настоящий волкодлак. Со всеми вытекающими - любо-дорого посмотреть на то, как этот громила управляется со своим палашом, да и вообще любым оружием, что подвернется под руку, когда надо приструнить какую-нибудь разбушевавшуюся нечисть. Да и людей, чего уж там, тоже. Что-что, а боевыми ухватками волкодлаков он владеет в совершенстве. Чего нельзя сказать о прочих характерных чертах его родни. Все ж таки Демьян не самый типичный волкодлак. Слишком человечный, что ли? Хотя оно и к лучшему, пожалуй. Иметь в напарниках циничного хладнокровного убивца мне хотелось бы в последнюю очередь.
- Пришли, - сообщил Дёма.
Я преодолел последние несколько шагов до вершины и замер в молчании. Да, когда-то здесь стоял замок - изглоданные временем, густо поросшие кустарниками и хиленькими деревцами руины буквально загромождали длинный пологий холм. Разрозненные валуны из прохудившейся кладки густо усеивали все вокруг. В просветах меж кустами рябины и кронами уже начавших желтеть кленов виднелись выщербленные обломки стен с незрячими проемами окон. Даже сейчас еще можно было угадать общий план здания, хотя от него не осталось ни одной несущей стены, а рухнувшая крыша давно похоронила под обломками внутренние помещения.