Поплыли по течению.
Потом, накупавшись вволю, повернули к небольшому островку.
Зоя сидела одиноко на берегу, поджав колени и положив на них подбородок. Она неотрывно смотрела в ту сторону, где виднелись над водой головы Остапа и Марины.
Возле нее опустился Комашко.
— Что это ты, женушка, загрустила?
Зоя не шелохнулась, даже головы не подняла.
— Я, кажется, к тебе обращаюсь? — в голосе Комашко зазвучал гнев.
— Отстань! Надоел!
Арнольд Иванович впервые услышал от жены такие слова.
— Мне кажется, что с Остапом ты разговаривала куда вежливее. Я, между прочим, кое-что уже знаю...
— Ну и молодец. Рада за тебя.
— Знаю, что были влюблены...
— Самохвал просветил?
— Хотя бы и так.
— А ты поинтересуйся у него, сколько раз он сам приставал ко мне со своей любовью. Не говорил тебе об этом? Вот как раз он идет. Позови и спроси. Ну?..
Комашко, конечно, и не подумал звать Самохвала. Он понял, с женой происходит что-то неладное. А то, что ему стало известно, стоит, пожалуй, попридержать — пригодится в дальнейшем...
— Ну хорошо, хорошо. Пошли есть уху, — примирительно произнес он, потянув Зою за руку.
Вскоре все собрались около двух котлов. Пили вино, пиво, с удовольствием хлебали горячую уху и похваливали поваров. Правда или нет, что Драч был раньше шеф-поваром, никто не знает, но уху сварил он отменную. Многие такую никогда и не пробовали.
— Что-то Остапа долго нет, — ни с того ни с сего сказал вдруг громко Самохвал.
— Ну, если его Марина из реки выловила, то ему не до ухи, — проговорил кто-то в ответ.
Все дружно засмеялись. Зоя отодвинула миску и быстро ушла.
...Этот маленький островок показывается из воды только в субботу и воскресенье, когда гидроэлектростанция работает не на полную мощность и вода ниже плотины спадает.
Остап и Марина уединились на этом островке. Лежат, прислушиваются, как солнце смахивает с их спин капли днепровской воды.
Неожиданно Марина придвинулась ближе к Остапу, обняла его, положила голову на плечо.
— Остап!..
— Что?
— Полюби меня, Остап. По-настоящему полюби!
Белошапка удивленно поднял голову и грустно усмехнулся:
— Разве об этом договориться можно?
— А почему бы и нет?.. Ты полюби... Поймешь, какая я!.. Поймешь мою любовь!..
— К чему эти разговоры...
— Ты мне очень нравишься, Остап. Очень! Я на самом деле голову теряю, когда думаю о тебе...
— Ну, не только обо мне?
— Знаю, знаю, что вы там про меня говорите. Все такие, все так думают, но каждый пристает, отбою нет,— в голосе Марины зазвучала горькая обида.
— Все?
— А разве нет?
— Ну и хорошо. Прошу, сними руку с плеча, и так жарко...
Марина отодвинулась и вдруг заплакала.
Теперь растерялся Остап. Он не переносил, когда кто-нибудь плакал. Особенно когда плакал ребенок или женщина.
— Что ты? Прости, если что не так. И перестань хныкать. Ну, перестань...
Марина еще несколько раз всхлипнула и утихла.
Некоторое время молчали. Потом Марина повернула к Остапу голову и еле слышно с надрывом в голосе заговорила:
— Знаешь, с чего все началось?.. Полюбила я еще в десятом классе... Каким чудесным он мне казался. Мечтатель, собирался всю жизнь путешествовать по свету. Как сейчас помню, после выпускного вечера вышли мы на луг, а перед нами — даль необъятная. Тогда мы и дали друг другу клятву — никогда не разлучаться... После этой клятвы все лето мы были вместе. Потом он уехал в институт, а я не прошла по конкурсу... Через три года он вернулся, но... с женой. Вот тогда я и решила, что моя жизнь кончилась. И... на свете начала жить другая Марина — мстительная, ненасытная... Она влюбляла в себя парня, гуляла с ним некоторое время, потом бросала. Слезы, обида, горе — а ей только этого и надо... А настоящая Марина затаилась, ушла куда-то далеко в себя и все ждала, что появится тот, кто разбудит ее, вернет к настоящей жизни. И тогда забудется навсегда этот страшный сон...
Марина замолчала, посмотрела печальными глазами на Остапа, затем медленно поднялась и вошла в воду. Не оборачиваясь сказала:
— Мне казалось, что разбудишь меня ты...
Она шла и шла, пока подбородок не коснулся воды. Тогда крикнула:
— Поплыли к своим, Остап!
...Когда они подошли к костру, там звучал смех, кое-кто пытался запевать.
— Ага-а-а, прибыли!..
— Привет!.. Эй, кто там, выдайте Марине и Остапу по две миски! Сейчас у них волчий аппетит!
— Угадали! Рыбки по этому случаю побольше положите! — засмеялась Марина.
Она казалась веселой и беспечной, и трудно было поверить, что всего каких-то полчаса назад эта девушка плакала горькими слезами.