— Парень, — Дамиен делает многозначительную паузу, но заткнуться оппонента заставляет скорее карий пронзительный взгляд, нежели слова, — никогда не стоит соваться туда, куда тебя не просят. Это бывает крайне вредно для здоровья, понимаешь?
— Окей, — тянет блондин, теперь уже явно стараясь обратить недоразумение в шутку.
— И девушке не хами, — снова пауза. — Если нос свой в зеркале и дальше хочешь видеть прямым, а не вмятым, — подмигивает, тонко поймав шутливую линию оппонента.
Блондин кивает:
— Без проблем, Дам. Только я вчера три сотни на тебя поставил …
— Значит, в следующий раз не ставь, — Дамиен пожимает плечами, отвечая на поцелуи присосавшейся к своей щеке подруги.
Я ни разу не смотрю в их сторону, но почему-то всё равно замечаю все нежности, те самые, которые не для посторонних глаз.
— А ну, подвинься-ка, — внезапно слышу голос Криса у самого своего уха.
Он добыл одеяло: тёплое, плотное, тёмно-синего цвета, с сухими травинками и колосками, запутавшимися в длинном шерстяном ворсе. Крис аккуратно складывает добытое полотно вдвое и расстилает на холодном, уже почти ледяном песке.
— Садись! — командует.
И я не без удовольствия усаживаюсь, поджав под себя ноги, укутав поясницу оставшимися свободными концами. Кристиан, конечно, садится рядом, и что мне больше всего нравится — без единого намёка на интимность. Он просто рядом, на том же одеяле, что и я, и ничего более.
— Дам, — сквозь шум и болтовню компании слышу демонстративно повышенный голос Мелании, — мне не нравится, что они сидят на НАШЕМ с тобой покрывале!
— Это одеяло, — вяло отвечает тот.
Я подскакиваю как ошпаренная. Это происходит даже раньше, чем мой мозг успевает обработать и упорядочить все возникшие в нём мысли, идеи и догадки, главная из которых — это ИХ одеяло для СЕКСА в неожиданных местах. Таких как пляж, например, или… парк? Очевидно, Кристиан утащил его из тачки Дамиена.
— То-то же! Давай-ка его сюда, НАШЕ одеяло! — тянет, посмеиваясь, Мелания.
И я замечаю, как едва заметно ухмыляется довольная физиономия моего сводного брата.
Кристиан сметает злополучное одеяло с песка и вместе с его частью швыряет в сестру и друга:
— Да подавитесь вы своим одеялом!
Народ, уже успевший умолкнуть, наблюдая за всей этой сценой, раскатывается хохотом по всему пляжу, кто-то уже, разумеется, отпускает сальные шуточки по поводу и без, Мелания вся светится во всеобщем внимании, заострённом на том факте, что всеми желанный Дамиен спит именно с ней, а не с кем-нибудь другим. И меня это… бесит!
Но Кристиан недаром брат своей сестры, парень не теряется, скидывает с плеч всё ту же кожаную куртку и расстилает вместо одеяла.
— Садись! — снова командует. — На моей куртке они точно не трахались!
И пока я спешу воспользоваться предложением, ибо действительно песок холодный, Мелания успевает выплюнуть:
— Я бы не была в этом так уверена, Кристи!
А Кристи, позволив себе приобнять меня, шепчет в самое ухо:
— Не слушай, она просто провоцирует.
Автор иллюстрации: Елена Владимирова
И я разворачиваюсь, чтобы прошептать ответное:
— Я знаю. Спасибо за одеяло и за куртку.
— Можно я обниму тебя? Так теплее! — снова обдаёт моё ухо горячим шёпотом.
— Ты уже обнял, — отвечаю тем же способом.
Кристиан оборачивает вокруг моего окоченевшего тела свои руки, утыкается носом в мой затылок, как будто вдыхая его запах, а может быть и правда делая это, но так, чтобы никто не заметил.
И это тот момент, когда я снова вижу тот самый взгляд Дамиена: острый, как бритва, почти одержимый, страстный, вибрирующий ненавистью. Именно этого его взгляда я боялась в детстве. Именно в такие моменты он бывал способен на особенно жестокие ответы, не говорю выпады, потому что в той спирали взаимного обмена подлостями, оскорблениями и подставами уже сложно было понять, кто первым всё это начал, кто прав, а кто виноват.
— Для вас двоих слишком много одного этого, такого ценного, одеяла! — заявляет Либби, толкая бедром Дамиена. — Делитесь!
И он, то ли погрязший в собственных, одному ему известных думах, то ли по доброте душевной, что вряд ли, двигается, уступая моей подруге край с левого фланга.
Мелании это не нравится, но она молчит, выгнув бровь, и распиливает Либби взглядом на мелкие кусочки. Затем, не выдержав, бросает:
— Задницу свою не жми так к нему, а то слюной захлебнёшься!
И снова смех, и снова шутки и подколы. Но я вижу, что Дамиену это не нравится, вижу, как нахмурены его брови, как неподвижен взгляд, зафиксированный на песке прямо перед ним. Словно перед бурей.