- Мелкими, что ли?
- Всякими, - кивнула я, чувствуя, как внутри зашевелился страх. Десятки, двадцатки, полтинники и сотенные - какие нашли.
- Это хорошо.
Притянув к себе сумку, он положил ее на стол рядом с собой, придавил ладонью с растопыренными пальцами и рявкнул:
- Тридцать пять на два - сколько будет?
- Семьдесят тысяч! - мгновенно подсчитал суетливый Кошар.
- Разделить, дура!
- А-а... - тот задумался.
- Семнадцать с половиной будет, - хмуро подсказал Крест, который, судя по взгляду исподлобья, уже ненавидел Бугра.
Тот расплылся в счастливой улыбке, придвинул к себе сумку, смахнув на пол тарелку, взял нож и начал распарывать нитки на "молнии". Я похолодела и вжалась в одежду на вешалке. Но меня все равно было видно.
Тут на крыльце раздался быстрый топот каблуков, все вскинули головы и уставились на дверь. Она со скрипом распахнулась, и в комнату стремительно вошла незнакомая, очень хорошо, со вкусом одетая девушка. Судя по луноподобному лицу с раскосыми глазами, она была казашкой. Или якуткой, что для меня в тот момент не имело никакой принципиальной разницы. Главное, что она появилась здесь и, похоже, никого из присутствующих не боялась. На ней был обтягивающий тонкую фигуру белый плащ, вокруг шеи наброшен черный шелковый шарф, на плече болталась маленькая черная сумочка с золотыми пряжками. Не замечая меня, она сразу прошла к столу, подвинула табуретку, села, налила себе водки и выпила под одобрительное молчание пахана. Потом жадно схватила соленый помидорчик и целиком засунула его в рот.
- Ну что, дядя Коля, - жуя, - я не опоздала? спросила она, деловито
- Да нет, Зулия. - Бугор почему-то смутился и начал тихонько отодвигать сумку с деньгами в сторонку. - Ты как раз вовремя. Товар только что доставили. А я думал, ты завтра приедешь.
- А то я тебя не знаю, - хищно усмехнулась она. Небось уже бабки мои пересчитывать собрался?
- Что ты, что ты! - замахал он руками. - И в мыслях не было. Вот твой товар, чистенький лежит, - он похлопал по сумке. - Даже не заглядывали - все по уговору. Мы люди слова, ты знаешь.
- Что, и это все?! - она изумленно уставилась на сумку.
- Вторая половина за твоей спиной, - с готовностью пояснил Бугор и кивнул в мою сторону.
Казашка резко обернулась. Ее черные глазищи прожгли меня до самой селезенки - так она на меня посмотрела. Все было в ее глазах: и презрение, и ненависть, и боль, и отчаяние, и откровенная враждебность - все смешалось в одном луче, направленном на меня, одинокую, брошенную всеми беззащитную девушку, не имеющую понятия, чем она заслужила такую немилость. Первым моим желанием было спросить, какого, собственно, лешего эта грубая и вульгарная Зулия здесь делает и какого дьявола так на меня пялится. Но потом я решила не торопить события и отвела взгляд. Тем более что она была не очень красивой, эта якутка. Если не сказать, что просто некрасивой. А уж если совсем честно, то она была самой настоящей каргой.
- Так это она? - процедила Зулия с презрительной усмешкой.
- Она, она, - подобострастно закивали "шестерки", - кому ж еще здесь быть. Все как было условлено: баба и бабки, хи-хи!
- И ее мы тоже пальцем не тронули. Даже плащик с нее не сняли, как видишь.
Зулия отвернулась от меня и своим резким голосом скомандовала:
- Давай сюда сумку.
Кошар живенько вскочил, подхватил злосчастную сумку, обежал стол и поставил ее перед странной девушкой, предварительно очистив место на скатерти. И тут же вернулся на место. Зулия осмотрела "молнию", потрогала немного надорванные в одном месте нитки, покачала головой, потом зачем-то глянула на меня, сузив свои и без того узковатые глаза, взяла со стола нож и принялась распарывать. "Шестерка" вытянул шею через ее плечо и застыл в нетерпении с горящими от жадности глазами.
- Пшел отсюда! - шикнула она.
Он тут же отбежал и сел на место. Зулия повернулась на табуретке, сев лицом ко мне, положила сумку на колени, чтобы никто не видел, что там, открыла "молнию" и заглянула внутрь. Все напряженно смотрели на нее и ждали результатов. Я же молила бога, чтобы эта стерва не набросилась на меня сразу же, как только поймет, что ее надули, и не начала портить мне внешность своими длинными, ярко накрашенными ногтями.
Девушка запустила в сумку руку и начала перебирать там бумажные пачки, разглядывая положенные сверху настоящие купюры. Потом взяла одну пачку, пролистнула ее, и я увидела, как быстрая тень пробежала по ее лицу, как потемнели глаза, напряглись тонкие губы и едва заметно дрогнули руки. Бросив пачку, она медленно застегнула "молнию" и подняла на меня глаза. Теперь вздрогнула я. На этот раз в ее глазах пылала одна чистая ненависть. Потом ее губы расплылись в презрительной усмешке, и она, не сводя с меня взгляда, произнесла:
- Все нормально. Ровно тридцать пять тысяч. Этот ублюдок нас не обманул.
По комнате прошел радостный вздох облегчения, а я не поверила своим ушам - настолько услышанное не совпадало с тем, что я видела. Она же прекрасно поняла, что там простые бумажки! С этого момента я окончательно перестала что-либо соображать.
- Значит, ты довольна, племянница? - пророкотал Бугор, наливая себе водки. - Как видишь, я все сделал, все выполнил, как ты хотела. Передай отцу, что я ему теперь ничего не должен. - Он махнул рюмку и хитро прищурился. - В тот раз ты что-то там говорила насчет моей доли, или мне просто показалось?
- Да нет, почему же, - она повернулась к нему. - Ты получишь свою половину. Только не сейчас. . .
- Это почему же? - сразу насторожился Бугор, и лица "шестерок" тут же возмущенно вытянулись. Крест с Беном, скромно стоявшие у окна, тоже вопросительно подняли брови.
- Сначала закончите все, - не терпящим возражения тоном произнесла она. - Деньги от вас никуда не денутся. А я должна быть уверена, что все прошло гладко и никто никогда ни о чем не узнает. Ты понимаешь меня,дядя Коля?
Бугор раскрыл рот, желая что-то сказать, но потом передумал, досадливо махнул рукой и буркнул:
- Как скажешь, Зулия. Но ты зря беспокоишься.
- Это еще почему? - Как и дядя, она полезла рукой в тарелку с грибами, выудила один и задумчиво сунула в рот.
Что у нее там творилось в мозгах, о чем она думала - было непонятно. Что заставило ее скрыть от присутствующих то, что денег в сумке нет, и почему она так странно себя ведет? Ясно ведь, что все рано или поздно вскроется. Да и я сама прямо сейчас могла бы выступить с заявлением, что она врет, что никаких денег они не увидят, потому как их надули, будто последних щенков. Но почему-то мне не очень хотелось это делать. Пока меня никто не трогал, и то хорошо. Зачем самой нарываться на лишние неприятности? Они и так мимо меня не пройдут. А так, может, и об Ольге наконец заговорят...
- Потому что моя фирма веников не вяжет, - обиженно проговорил Бугор. Ты ведь не первая, кто ко мне обращается. И еще никто не жаловался. Я в нашей округе лучший спец по темным делишкам. Поэтому, если говорю, что все тип-топ, значит, так тому и быть. Правильно, Гришка? - Он посмотрел на вторую "шестерку".
- А как же иначе-то? - тот важно надулся. - Недаром слава идет, а как же...
- Ладно, хватит, - Зулия поднялась, не выпуская сумки из рук. Доделайте все, а потом получите свои бабки. Я хочу, чтобы они вообще исчезли, ясно? Будто и не жили никогда. Сожгите или в кислоте растворите - мне все равно, но чтобы никаких следов не осталось. Все, тащите ее...
С этими словами она подошла к двери, бросила на меня уничтожающий взгляд и вышла вместе с сумкой.
Я посмотрела на бандитов.
- Вот ведь стерва, - проворчал Бугор, ни на кого не глядя. - Много повидал на своем веку, а таких еще не встречал.
- А кто она такая? - поинтересовался Крест. - Узбечка, что ли?
- Не, казашка. Ее папец начальником зоны в Джезказгане работает. Много хорошего для меня сделал в свое время. Понимает нашего брата, сочувствует, так сказать. А теперь вот попросил дочери помочь по старой дружбе, - он ухмыльнулся. - Вся в папу доченька-то... Змея.