Мне уже самой было интересно узнать, сильно ли она выставит для меня свое тело. Если бы она высунулась хотя бы по грудь, то у нее мог появиться шанс остаться в живых. Но если торчать будет лишь голова, то можно считать, что ей не повезло - тупая со всех сторон пуговица вряд ли пробьет черепную кость, а значит, придется целиться в глаз. А где глаз, там и ее воспаленный мозг. Рисковать я не имела права...
Лаура улеглась на пол и свесила вниз свою страшную голову, которая с такого расстояния была размером не больше, чем чайное блюдце. Горло ее, после ранения в которое она еще могла бы выжить, было закрыто краем люка. Устроившись поудобнее, она стала смотреть вниз, ощупывая холодными глазами содержимое подвала. Толстые губы ее беззвучно шевелились, обнажая кривые, наползающие друг на друга зубы. Я стояла, задрав голову, прямо под ней, а девчонки сидели, как мышки, в углу и затравленно смотрели на Лауру. Так продолжалось примерно с минуту.
- Ну что уставилась, зараза? - зло проговорила Ольга. - Жрать давай, сволочь!
Лаура заулыбалась - видимо, ей это нравилось.
- Послушай, - пропищала Арина, - ты бы хоть сказала, чего хочешь от нас. Мы все сделаем, честное слово, только выпусти, ради бога!
- Да что ты разговариваешь с этой уродиной! - перебила ее Ольга. - Она же тупая, ни слова не понимает! У-у, карга проклятая! Тьфу на тебя!
Лаура отвела взгляд от них и уставилась на меня, изучая, словно я была вошью под микроскопом. Я невольно съежилась. В обеих скрещенных на груди руках у меня было по пуговице. И правой и левой я метала одинаково хорошо, по крайней мере с десяти метров уж точно могла попасть во что угодно, а тут было не больше пяти. Я стояла и молила бога, чтобы она решила нас напоить, а не покормить, и спустила сюда бутылку на веревке. Без веревки вся моя затея могла оказаться пустым развлечением. Выдавив из себя жалкое подобие улыбки, я разжала губы и спросила:
- Лаура, тебя папа за это ругать не будет? По ее лицу пробежала тень, но лишь на мгновение, а потом она осклабилась, продолжая молча сверлить меня своими черными глазками. Да, разговаривать она явно не желала. Ну что ж, не больно и надо. Может, ей просто сказать нечего...
- Ты, факнутая, кормить будешь? - с ненавистью выкрикнула Ольга. - А то подохнем тут все, смотреть не на кого будет!
Глаза сумасшедшей насторожились. Видать, такой поворот событий ее не устраивал. Интересно, как бы она отреагировала, узнай, что Светлана уже мертва? Но сказать ей об этом я не могла, вдруг она еще распсихуется и забудет, зачем сюда пришла. А может, вообще решит, что семь бед - один ответ, и перестанет кормить и поить нас, чтобы мы все погибли...
Наконец она зашевелилась, посмотрела назад и что-то там взяла. В проеме показалась наполненная водой полуторалитровая пластмассовая бутылка. К горлышку был привязан шелковый шнур. Не меняя положения тела, Лаура начала медленно, с каким-то садистским наслаждением, спускать нам воду, наблюдая за нашей реакцией. Арина сразу вскочила, подбежала и встала рядом со мной, жадно следя, как раскачивалась опускавшаяся бутылка. Из пересохшего рта ее вырывались хрипы. Ольга тоже подползла на карачках и уселась у наших ног, задрав голову кверху. Картина была жуткая, но я очень надеялась, что весь этот кошмар скоро кончится. К Лауре в тот момент я не испытывала жалости, даже наоборот, сердце сжималось от злости на господа за то, что создал и позволил гулять на свободе подобное существо, которое давно уже надо было или посадить в психушку, или пристрелить, как бешеную собаку.
Когда до бутылки уже можно было дотянуться, я подняла руки, будто хотела схватить ее за донышко, и в то же мгновение выпустила правой рукой первую пулю. Не знаю, успела ли больная увидеть, как сверкнула на свету медная пуговица, переворачиваясь в воздухе и со свистом рассекая его, но только в следующий миг в левом глазу ее образовалось красное пятно, голова дернулась кверху, лицо удивленно застыло, и уже без признаков жизни голова упала на край люка, свесившись вниз. Безумие в ее глазах остановилось. Веревка еще . продолжала скользить меж пальцев, пока бутылка не коснулась пола, и потом движение прекратилось.
Бедные девчонки, увидев все это, обомлели, забыв о жажде, и, открыв рты, таращились наверх, откуда уже бежала тонкая струйка крови, капая прямо на плечо Арине. Но она этого не замечала. Я понимала, что поступила жестоко, прикончив на их глазах человека, пусть даже убийцу, но иного выхода у нас не было.
Не дав им опомниться, я отодвинула Арину, схватила веревку, отвязала бутылку, отвинтила крышку и протянула им со словами:
- Пейте, сейчас вам понадобятся силы. Да не пяльтесь вы туда! Все уже кончилось.
Они как по команде вздрогнули, перевели ошалелые взгляды на меня, и их руки сами потянулись к воде. Они начали жадно пить, а я занялась веревкой.
Расчет мой был прост. Лаура была достаточно умна, значит, никак не могла не подстраховаться, то есть не привязать другой конец шнура. Мало ли вдруг кто дернет нечаянно или захочет пошутить, и веревка упадет вниз. А тогда возникнут проблемы с тем, как ее вытаскивать, придется разговаривать и так далее. Нет, Лаура должна была все предусмотреть.
Осторожно, чтобы не спугнуть удачу, я начала тянуть шнур вниз. Он бесшумно скользил по краю люка, и мне все казалось, что вот-вот появится конец и упадет сюда, в яму, где будет совершенно бесполезен. Шнур был, наверное, не меньше километра в длину, потому что никак не хотел заканчиваться. Может, там у нее целая бухта? Девчонки уже напились и тоже, затаив дыхание, завороженно следили за движением веревки. Прошло еще несколько томительных мгновений, и случилось то, чего я никак не ожидала, - показался рваный конец, завис на мгновение, словно раздумывая, и свалился вниз. Все, амба.
По подземелью пронесся тяжелый вздох. Три изможденных и затравленных души обреченно смотрели на лежащую на полу бесполезную веревку, а сверху на нее стекала густая кровь. За все время никто из нас не произнес ни слова. Я молчала, потому что думала, что сейчас меня разорвут. Наобещала, идиотка, поселила в них надежду, сегодня, мол, уже дома будете, ни о чем не волнуйтесь, не переживайте, я такой-разэдакий детектив, ищейка, мать мою за ногу, которой я никогда не знала, всех спасу, всем помогу и вообще за мной как за каменной стеной. Доигралась. Арина с Ольгой смотрели на меня, как две волчицы, у которых я отобрала последний кусок мяса или отбила единственного в лесу самца. Глаза их горели голодным огнем, а мне казалось, что это у них от слепой ярости. Решив, что нужно как-то разрядить затянувшуюся паузу, я виновато промямлила:
- Вот сволочь...
- Кто? - процедила Ольга с пола. - Веревка?
- Да нет, это я сволочь, - пояснила я с горечью. - Зря психопатку прикончила.
Как ни странно, но это почему-то возымело обратное действие. Все расслабились и даже заулыбались.
- Да ладно тебе, - вздохнула Арина. - Туда ей и дорога. Кто ж знал...
- А ловко ты ее уделала, - Ольга уважительно посмотрела на мои руки. Научишь как-нибудь?
- Научу, если выберемся.
- Нет, не выберемся, - мудро констатировала Арина, отхлебывая воду из полупустой бутылки. - Теперь нам точно хана - кормить некому. И поить тоже.
- Эт-точно, - Ольга поползла к Светлане, сняла с нее тряпки и направилась в свой угол. - Без воды мы долго не протянем. Предупреждаю: Светку я хавать не буду. Лучше умру...
- Ты что говоришь, дура! - испугалась Арина, бросив взгляд к стене, где лежала Светлана. - Кто ж ее есть собирается?
- А что, фильмы не смотрела? Моряки, когда с голоду помирают, жребий тянут и друг друга хавают по очереди, только бы выжить.
- Это у моряков, может, философия такая, а у меня другая, - обиженно изрекла Арина, подсаживаясь к ней на джинсы. - Я считаю, что нет смысла ради спасения жизни совершать поступки, после которых потом придется всю жизнь от стыда умирать. На хрен такая жизнь!
- Правильно, Ариша, - поддержала я ее, все еще стоя под люком. - И вообще, нечего тут нюни распускать. Мы обязательно выберемся...
- Ой, только я тебя умоляю, - болезненно скривилась Ольга, - не начинай опять, а? И так тошно...