Впрочем, я сам отношусь, как вы уже догадались, к тем, кто уже находится под их властью, - он криво усмехнулся. - Но я не безнадежен. По крайней мере стараюсь убедить сам себя в том, что мне нужно не это проклятое золото, а всего лишь материальное благополучие, а значит, и счастье в жизни. Правда, это плохо помогает, духам наплевать на то, что я думаю: с того момента, как я начал за ним гоняться, мне постоянно угрожают смертью. И не только мне.
Я чувствовал себя в полной безопасности, думая, что избавился от грузинской мафии, как я окрестил для себя тех людей. Но видно, тогда уже золото начало действовать на меня и затмило разум. Среди ночи в мою квартиру вломились. Я безмятежно дрых в своей постельке, слава богу, один, и даже не слышал, как непрошеные гости устанавливали пластиковую взрывчатку на металлической двери моего скромного жилища. Эти наглые русские бандиты ничего не боятся в Америке, ведут себя, как у себя дома, черт бы побрал их методы! Я проснулся от страшного взрыва, а когда очухался, то увидел над собой троих головорезов с пушками. В следующее мгновение меня оглушили и прямо в пижаме вытащили из квартиры. В этой же пижаме я пришел в себя уже в незнакомом подвале. Я лежал связанный в темноте на бетонном полу и понятия не имел, где нахожусь. Хорошд, что листок с записью транскрипции я догадался перед сном спрятать, а то бы очнулся уже в гробу. Шишка на моем лбу была больше, чем сама голова, - это старый знакомый Резо врезал мне рукояткой пистолета, когда оглушал в постели. Я начал ломать остатки головы над тем, как они меня вычислили, но тут дверь открылась и вошли двое. Оба русские. Один был очень жирным, а другой просто здоровым. Я притворился, что все еще без сознания. Включив свет, они остановились у входа и начали меня рассматривать.
"Говоришь, он детектив?" - спросил жирный по-русски.
"Хрена там говорить! Так оно и есть, - ответил второй. - Резо его проследил, когда он ушел от Кумси-швили. Перепугался, видать, наложил в штаны и привел его прямехонько к себе домой. Думал, что Резо сбежал от него, болван!"
"Ладно, не мельтеши, Бэн. Что-то не очень похож он на ищейку".
"Вот и я говорю - быстро сломается. Но он точно детектив, у него на дверях даже табличка была - сам видел. Теперь ни двери, ни таблички, ха-ха!"
"Заткнись! Кумсишвили тоже был далеко не мальчиком, однако ничего не сказал".
"Ну-у, сравнил. Индус! Кумсишвили сам Сталин доверял, он настоящим титаном был, утесом гранитным, старой советской закалки, а этот - тьфу, тюфяк в сравнении с ним".
"Как же тогда этот тюфяк прикончил Тимура? Ты лучше не болтай попусту, Бэн. С этим парнем нужно поаккуратнее. Он - наша последняя ниточка. Если она оборвется, то мы по миру пойдем. Шеф каждые полчаса названивает, интересуется успехами. Я пока говорю, что все нормально, но он и то недоволен. А представляешь, что будет, если я скажу, что след оборвался? Он же нас живьем сожрет. Так что сильно не набрасывайтесь на него, не спешите, а то загнется раньше времени. На хрена вон такой шишак ему набили? А если память отшибли?"
"Не, Резо свое дело знает. И потом, у него самого почти такой же-и ничего, все помнит".
"Ладно, идем, а то опоздаю".
Они ушли, и я опять остался один. Я не дурак и никогда им не был. Мне стало ясно как день, что меня ждет участь того несчастного старика Кумсишвили. Убеждать их в том, что я ничего не запомнил, было совершенно бесполезно - все равно прикончат. Но они уже были уверены, что я что-то знаю, потому что начал сдуру сопротивляться в квартире. Если бы я хоть знал, что кроется за всем этим, то не так обидно было бы, а то ведь ни в зуб ногой! Хорошо хоть, что я русский язык выучил и они при мне не таясь разговаривали, думая, что не понимаю, а то бы совсем в неведении был. У меня даже волосы зашевелились на голове от отчаяния. О жестокости русских бандитов в Нью-Йорке легенды ходят. Итальянские гангстеры с ними и рядом не стояли. Те хоть какие-то там традиции соблюдают, законы мафиозные, а вашим все до фени - полный беспредел. Правда, ты не поверишь, Родион, но даже тогда я нисколько не пожалел, что поднял ту чертову бумажку на улице. Наверное, потому от меня и обе жены сбежали, что я все никак не могу остепениться в этой жизни - все дурь в одном месте играет. Полежал я там на полу, полежал и решил, что смогу их переиграть. Настроение сразу улучшилось, боль в голове прошла, я вскочил на ноги и начал обнюхивать все кругом, ища лазейку, чтобы выскочить. Где там! Все как в противоя-дерном бункере: ни одной щели или дырочки, даже замочной скважины в дверях не было. И мебели никакой, чтобы вооружиться. А еще холодно, я ведь в одной пижаме, и руки связаны - особо не согреешься. Ну, думаю, конец тебе пришел, мистер Кейди. Тут дверь снова загремела, я быстренько на пол улегся, глаза закрыл и стал ждать. Двое вошли и без разговоров, взяв меня, как мешок, за руки, за ноги, поволокли. Я тоже молчу, глаза не открываю, все начало пыток оттягиваю. Притащили куда-то, где тепло было, бросили на пол - я молчу.
"Неужели еще не очухался? - удивленно спросил кто-то незнакомым голосом. - Может, нашатырь ему дать?"
"Косит он. - Я узнал голос Резо. - Хитрым себя считает. Детектив, мать его. Сейчас я его приведу в порядок".
Он подошел и пнул меня в ребра. Я и не пикнул. Тогда он склонился надо мной, я даже запах водки почувствовал в его дыхании, и сказал по-английски:
"Давай так, ищейка. Я держу сейчас ножик над твоей головой. На счет "три" - разжимаю руку, и он полетит прямо в тебя. И попадет, по-моему... Да, вот теперь он нацелен тебе прямо в левый глаз. Но ты можешь уклониться, если захочешь", - и мерзко хохотнул.
Я лежу и не дышу. Чувствую, что он стоит надо мной, а что он там делает - один черт знает. Может, и вправду нож держит. А глаз все-таки жалко, два их всего у меня. Ну, начал он считать: раз, два... На счет "три" я не выдержал и дернулся в сторону от греха.
Раздался такой хохот, я аж покраснел. До сих пор стыдно вспомнить. Глаза открыл, а Резо стоит надо мной с бокалом виски в руках и ржет, как конь на рассвете. Вокруг какие-то бугаи сидят и тоже заливаются, Смешно им, видите ли... Опозорился я, в общем. Ну да ладно, пережил. Их было трое. Усадили меня на стул, рядом ведерко с водой поставили, наверное, чтобы в чувство приводить, и тот, что с жирным Индусом ко мне в подвал заходил, Бэн, говорит: