Шайн совсем не казался обескураженным этим заявлением.
— Ну и что же? Это, может быть, навсегда отучит ее помогать мне подобным образом. К тому же она достаточно взрослая, чтобы уметь выпутываться из подобных историй.
— Боже мой, Майк, сейчас совсем не время для шуток!
— Но что заставляет вас думать, что я могу и в состоянии указать вам причину, принудившую Ренслоу убить Мелдрума?
—- То, что вы сказали, когда узнали, что Филлис попала в тяжелое и опасное положение, до того момента, когда вы задумались над тем, сколько Ренслоу может вам дать. Я уже расспросил людей в «Телли-Хо».
— Ах да? И что же вы там обнаружили?
— Первым делом то, что Ренслоу не ушел оттуда в 11 часов 38 минут, как вы сказали. Его билет на стоянке для машин был пробит только в 11 часов 50 минут. Все, что он говорит, совершенно совпадает с тем, что он появился в квартире Моны Табор действительно после совершения там преступления. Но это, конечно, в силу сложившихся обстоятельств совсем не облегчает положения Филлис.
— Но ведь существуют часы, которые показывают и неверное время. К тому же, я лично мог бы добраться туда и за пять минут.
— Я знаю. Но разве Ренслоу торопился?
— Гм-м... Еще что?
— Я сам спрашивал посыльного, который принес ему письмо к вашему столику. Он видел, как Ренслоу разорвал конверт, а официантка видела, как вы после подобрали эти обрывки и складывали их на столе. А потом вы вдруг вскочили и стремительно выбежали оттуда с такой быстротой, как будто за вами кто-нибудь гнался. Где же кусочки этого письма?
Шайн развел руками с самым невинным видом.
— Я ничего не знаю о существовании этого письма.
— Что там было написано? — настаивал Жентри.— Нужно выплюнуть этот кусок, Майк. Вы же должны достать доказательства невиновности Филлис. Вы не можете сохранить их для того, чтобы заставить петь Ренслоу!
— Одну минуту. Какие есть у вас доказательства против Филлис? Вы уже нашли того, кому принадлежит этот пистолет?
— Дау Этот пистолет принадлежит маленькой подружке Джое Дарнела. Она нам сказала, что приходила к вам и что вы отняли у нее этот пистолет, а Филлис призналась, что взяла его из ящика, когда отправилась к Карлу Мелдруму.
— Вот этого-то я и боялся,— прошептал Шайн.— А что еще сказала Филлис?
— Очень немногое. Она рассказала, что отправилась к Мелдруму, чтобы попытаться узнать у него некоторые подробности о происшедшем в доме Трипа. Она призналась, что вынуждена была флиртовать с ним и что провела с ним весь день, переходя из одного бара в другой,, только чтобы он ей поверил. Гм... Она еще рассказала, что пошла и дальше. Она сопровождала его, когда он направился к девице Табор в одиннадцать часов, и он в то время уже был сильно под мухой. Но тут до него каким-то непостижимым образом дошло, что она разыгрывает его, и он попытался ее изнасиловать. Она признает, что угрожала ему пистолетом и, чтобы избавиться от него, заперлась в одной из комнат квартиры. Она сказала, что слышала, как кто-то вошел в комнату, где находился Карл Мелдрум, и стал с ним спорить, потом наступило молчание. Когда она, наконец, набралась храбрости и вышла из комнаты, она увидела Ренслоу, склонившегося над,, трупом Мелдрума. Она сказала,, что страшно испугалась и что, когда Ренслоу вырвал у нее пистолет, она убежала по служебной лестнице. То, что она нам рассказала, не стоит ничего, если мы не отыщем причину, по которой Ренслоу мог убить Мелдрума. В противном, случае суд обязательно решит, что у Филлис были серьезные причины убить Мелдрума.
— Это все совершенно верно,— проговорил Шайн.— Но никогда во Флориде не осудят женщину, которая была вынуждена защищать свою честь. Так что же вас все-таки беспокоит?
Жентри с ошеломленным и обеспокоенным видом смотрел на Шайна, как будто не верил своим ушам и глазам. Он с большим трудом держал себя в руках.
— Но это же невозможно, Майк! — наконец выдохнул он.— Вы же не можете допустить, чтобы ваша жена прошла через всю процедуру суда, где определенно будет рассматриваться, как она хотела обмануть человека и как убила этого несчастного типа, когда тот пытался заставить ее выполнить свои обещания, или, во всяком случае, то, что он. принял за обещания. Нет, Майк, вы не можете допустить такого скандала!
— Но она-то ведь знала, за какого типа она выходила замуж!
— Нет, Майк, значит она не знала. Эта девочка принимает вас за господа бога. Вы не можете ее так вот легко бросить, Майк! Вы этим разобьете ее сердце. Ведь она же еще совсем молоденькая девочка. Она . еще не знает, что существуют мужчины, которые могут предпочесть деньги чести их жен.
На лице Шайна была циничная маска.
— Я считаю, что, когда все это будет кончено, то с миллионов долларов в кармане она сможет покрыть себя бриллиантами и это вознаградит ее за все неприятности, перенесенные прежде.
Тяжелое молчание наступило в комнате отеля. Жентри, взбешенный и напряженный, дрожащей рукой закурил сигарету.
— Нет! — вдруг закричал он.—Я не позволю вам так поступить, Майк! Я не позволю все испортить вашим мерзким поведением. Записка, которую получил Ренслоу в «Телли-Хо», должна была обвинить его. У него могли быть веские причины для убийства сестры, и он сам признался, что ненавидел ее, потому что она оставила его гнить в тюрьме. Его алиби на вчерашний вечер недорого стоит.
— Чистейшая гипотеза, Билл. А что касается ненависти, та не забывайте и Трипа, Мелдрума, Дороти и этого маленького кретина Эрнста.
— Не будем отвлекаться. Мы говорили о Ренслоу. Виновным может быть только он... Майк, отказываясь выложить доказательства против него, которыми вы несомненно располагаете, вы не только ставите Филлис в тяжелое положение, но и лишаетесь возможности доказать невиновность Джое Дарнела, да и вашу тоже, кстати сказать! К чему вам возможность шантажировать Ренслоу, когда вы сами будете находиться в тюрьме?
Видя, что Шайн стоит с непроницаемым лицом и не отвечает ему, Жентри стал настаивать более жестким голосом:
— У вас есть письмо. Вы, вне всякого сомнения, не уничтожили его, потому что вы прекрасно знаете, что оно будет стоить целого состояния, когда Ренслоу унаследует деньги. Имейте в виду, что я не уйду отсюда, не получив это письмо!
— А почему вы думаете, что оно здесь?
— У вас совсем не было времени засунуть его куда-либо в другом месте. И вы не знали, что мы найдем вас здесь под фальшивым именем. Эта маленькая записка к Филлис одна из ваших самых серьезных глупостей, Майк.
— Да, действительно, не очень-то умно, признаюсь. Но все же вы ошибаетесь. Я бросил эти кусочки сразу же после того, как прочитал текст.
— Я вам не верю.
Ироническая улыбка появилась на лице Шайна, а затем лицо его вдруг превратилось в. маску гнева и отчаяния. Он медленно поднялся.
— Я не имею обыкновения разрешать людям называть себя лжецом.
— В этом тоже ваша ошибка, Майк,— проворчал Жентри.— Отдадите мне вы это письмо?
— Никогда в жизни. Даже если бы оно и было у меня, я не отдал бы его вам никогда!
Жентри встал, сделал шаг вперед, но кулаки Майка выставились ему навстречу.
— Я не хотел бы ударить человека вашего возраста, Вилл, так что лучше не подходите.
Жентри остановился, одно мгновение он колебался, потом вздохнул и, повернувшись спиной к Шайну, направился к двери.
— Вы сами этого хотели, Майк... Входите, бригадир. И вы, Кези и Ранбон!
Бригадир и два солидных агента вошли в комнату и остановились на пороге в ожидании дальнейших распоряжений. Майк Шайн отступил к стене.
— Это может очень плохо кончиться, Вилл,— предупредил он с угрожающим видом.
— Увидим. Я хочу во что бы то ни стало получить это письмо.
— Бригадир, действуйте. Он никогда не бывает вооружен, но все-таки подходите к нему осторожнее. Берегитесь его кулаков!
Трое агентов приблизились с поднятыми дубинками. Поверх их голов Шайн разбитым голосом бросил последнюю мольбу своему старому другу:
— Не делайте этого, Вилл. Вы пожалеете об этом. Я вас предупредил...