Вилл Жентри покачал головой.
— Ничего похожего,—сказал он несколько удивленным тоном.— И что же все это означает, Майк?
К тому же, зачем все эти сравнения, раз мы уже знаем...
— Вот эту вещь вы не знаете.
Шайн вытащил, как фокусник, из кармана листок бумаги, который и был посланием Мелдрума, разорванным Ренслоу в «Телли-Хо».
— Вот, взгляните на это, не сойдется ли оно с теми письмами.
Прочитав это послание, Жентри издал удивленное восклицание. Пантер весь напрягся и резко повернулся в сторону несчастного Ренслоу, как сеттер, увидевший дичь. Глаза Трипа заблестели от радости и удовлетворения, когда он бросил взгляд на обличающий документ.
— Что это означает, Майк? — вдруг взорвался Жентри.— Боже мой, Майк, что вы еще вытворяете?
— А как вы все же думаете, это Мелдрум напечатал или нет?.
— Да... Да... В этом не может быть никакого сомнения. Эти письма...— быстро проговорил Жентри, после внимательного сравнения.
Он с трудом выпрямился, как будто огромная тяжесть легла на его плечи, и с грустью посмотрел на детектива:
— Taк, значит, это письмо настоящее, а? Вот как раз такого-то трюка я и ожидал от вас вчера вечером, перед тем как вы нам подсунули фальшивый листок. Это определенно указывает на причину, по которой Ренслоу было выгодно убить Мелдрума, и это сразу же снимает обвинение с Филлис. Но, боже мой, Майк, к чему же вся эта комедия с письмами?
— Это ваша глубокая ошибка, старина. У Моны вы пытались заставить меня отдать вам это письмо. И что бы вы сделали, если бы я отдал вам это письмо именно вчера вечером? Вы основательно заперли бы Ренслоу, и он остался бы в тюрьме. Это помешало бы мне. Сохранить у себя записку было бы моим единственным шансом выудить из Ренслоу хоть какую-то малость от причитающегося мне гонорара и обнаружить настоящего убийцу.
— Понимаю и поздравляю вас! Вы прекрасно воспользовались случаем обобрать бедного дьявола. Вы сначала заставили нас задержать его как раз вовремя, чтобы вынудить его выплюнуть деньги взамен вашего обещания не выдавать его. Это было действительно здорово!
— Но это было так просто,—возразил Шайн.— Те несколько часов, которые я дал ему выиграть, Ренслоу стоили пяти тысяч долларов. Он мне их отдал как раз перед вашим приходом.
Жентри пыхтел как рассерженный бык. Его большое тело все дрожало от негодования и презрения.
— Боже мой, это в действительности самое грязное и пакостное дело, с каким я когда-либо сталкивался в своей жизни!
— Ведь вы же сами говорили, что вы меня прекрасно знаете,— со смехом проговорил Шайн.—Я ведь всегда пользуюсь случаем. Правда, иногда это скверно попахивает, но ведь ни для кого деньги не имеют запаха.
Он подождал немного, и потом добавил самым беспечным образом:
— С другой стороны, если бы я вам сказал всю правду, ничего, кроме правды, вчера вечером, вы сразу же арестовали бы Трипа и я не мог бы вытянуть из него его шести тысяч долларов. В общем счете моя удача в этом деле выражается в одиннадцать тысяч долларов, ко...
В этот момент то, что он сказал спокойнейшим голосом, дошло до четверых мужчин, присутствующих при этом.
— Трипа? — вдруг одновременно воскликнули Жентри и Пантер.
Арнольд Трип с ошеломлённым видом повернулся к Шайну. Услышав слова Шайна и не в силах поверить, Буелл Ренслоу вдруг как-то расслабился, оторвался от стены, как будто его что-то с неудержимой силой потянуло к Майку.
Шайн улыбнулся.
— Ну, конечно же, слушайте. Это, вне всякого сомнения, был Трип. Трип и только Трип! Это уже не первое преступление, которое он совершил, а уже третье: он убил сначала свою жену, потом Джое Дарнеда, а потом уже и Карла Мелдрума.
— Это невероятно! Это неслыханно! — завопил с нервным смешком Трип.— Да как вы смеете?! Тогда, когда такие доказательства находятся у нас перед глазами...
Он протянул палец по направлению к письму Мелдрума.
— Совершенно верно,— заявил Шайн.— Но эта записка и является вашим приговором, Трип, вашим, и ничьим другим! Я же вам обещал отдать в руки правосудия все доказательства, позволяющие определить убийцу вашей жены. Вот они, эти доказательства. Я' исполнил свое обещание. Я согласен, что это не совсем честный способ заставить вас заплатить мне шесть тысяч долларов за свое собственное осуждение, но вам самому следовало бы подумать, прежде чем обращаться ко мне с вашим предложением. Вы несколько не рассчитали свои силы в состязании со мной.
— Я ничего не понимаю из всего этого,— пробормотал с недоумением Жентри.— Это письмо было отправлено Ренслоу в «Телли-Хо»...
— Нет, это было совсем не так,— прервал его Шайн,— Все это было значительно красивее, не правда ли? Трип получил от Мелдрума это письмо вчера днем и понял, что пропал, если Мелдрум не будет молчать. Он мне уже до этого говорил и пытался убедить меня в том, что все угрожающие письма писал Ренслоу, и при этом очень подробно объяснял мне, что выигрывает брат от смерти своей сестры Леоры. Таким образом, Ренслоу уже был намеченным в подозреваемые, а так как Мелдрум не, написал, кому он адресует этo письмо, то убийца и увидел в этом для себя возможность избавиться от Карла Мелдрума, свалив всю вину за его убийство на Ренслоу...
Трип хотел вмешаться, но Шайн закричал на него, чтобы он замолчал.
— Вы, Трип, начали с того, что скомпрометировали меня с вашей фальшивой историей ограбления,-зная, с каким предубеждением относится ко мне Питер Пантер, вы очень искусно сыграли на этом, и ваша затея, к сожалению, на время удалась. Потом вы порлали эту записку, адресовав ее уже Ренслоу, в «Телли-Хо», с таким расчетом, чтобы он успел приехать в апартаменты Моны Табор как раз в полночь. Вы сами отправились туда на десять минут раньше и вы намеренно устроили там шум и сами же вызвали полицию, а до этого сами убили Мелдрума, как раз перед самым появлением там Ренслоу.
Трип ошеломленно хлопал глазами.
— Как вы ожидали и точно рассчитали, полиция как раз и застала Ренслоу над трупом Карла Мелдрума.
— Вы, разумеется, надеялись, что он сохранит это письмо, с такой очевидностью подтверждающее его вину, и что полиция обнаружит его у него. Это укажет всем на причину убийства, а с такими неопровержимыми уликами Ренслоу не будет никакой возможности оправдаться...
Этим же самым ударом вы увеличивали свое наследство от жены вдвое. Когда же вы узнали, что он разорвал записку и что я подобрал ее клочки и восстановил, вы были страшно рады выложить мне эти шесть тысяч долларов, чтобы я только передал ее полиции. Я, собственно, так и сделал, и надеюсь, что теперь вы довольны!
— Этот человек сумасшедший! — злобно закричал Трип, повернувшись к полицейским.—Это. же просто невероятное нагромождение бессмысленной лжи!..
Буелл Ренслоу вдруг бросился к Шайну и схватил его за руки.
Вы совершенно правы. Вы абсолютно правы, мистер Шайн! Я же ведь ничего не ронял из письма Карла в тот момент. Я только понял, что это страшное письмо меня обвиняло в убийстве, но я так растерялся, что не знал, что же мне делать. Я ведь только вышел из тюрьмы и...
—Ну, ну, успокойтесь, старина. Теперь все будет хорошо. Ведь вы же заплатили мне эти пять тысяч долларов за то, чтобы я вытащил вас из этого грязного дела, не так ли?
— А что это за история с фальшивым ограблением?— спросил Жентри, обращаясь к Шайну и в То же время пристально глядя на Трипа.
— Это небольшой секрет между мной и- мистером Трипом. Трип потратил много месяцев на разработку плана одного преступления. Это он сам, писал все эти угрожающие письма своей жене. Вначале он, возможно, надеялся таким образом выудить у нее деньги. Она сама сказала мне, что он даже одно время уговаривал ее заплатить шантажисту. Когда же она отказалась платить, ему в голову пришла другая идея, которую он и считал отличной. Он воспользовался своими же угрожающими письмами, чтобы заявить своей жене и Пантеру, что он наймет частного детектива для защиты своего дома. Мне же он рассказал совершенно другую историю. Он мне ни слова не сказал об угрожающих письмах. Он просто попросил меня, чтобы я прислал к нему своего человека, который бы со взломом проник к нему в дом. Он объяснил при этом, что тот должен оставить после себя как можно больше следов и украсть шкатулку, якобы с драгоценностями его жены. Пустую, конечно. Он даже объяснил мне, что делает он все это, чтобы страховая компания оплатила стоимость страховки за якобы украденные драгоценности.