Шайн перевел дух и посмотрел на Трипа, который, казалось, окаменел и не смел больше протестовать, а только смотрел на Шайна.
— Я, конечно, не поверил в эту историю, но потом подумал, что, может быть, он действительно хочет проделать такую операцию со страховой компанией, и ослабил свое внимание,— с горечью признался Майк.— Я не согласился на предложение, считая его слишком грязным и подлым по отношению к страховой компании, но тем не менее, я послал Джое... на смерть. Я отказался участвовать в этом фальшивом ограблении, потому что в тот момент я сам представлял страховую компанию, которую он хотел нагреть. Я, конечно, не святой, но у меня нет привычки кусать руку,' которая подписывает мне чеки. Но тут я случайно встретился с Джое Дарнелом, который пытался вести честный образ жизни и буквально подыхал с голоду. Трип обещал положить билет в тысячу долларов в пустую шкатулку из-под драгоценностей, и я решил, что Джое сможет этим воспользоваться.
Тем не менее я все же считаю, что явился соучастником преступления... Я сказал Джое, чтобы он сходил повидался с Трипом и сделал бы вид, что на все согласен, но мы с ним договорились, что он ни за что не станет уносить шкатулку из-под драгоценностей и не оставит никаких следов взлома в доме. Я подумал, что это будет хорошим уроком Трипу и рад был подложить ему эту свинью.
К сожалению, я не сумел разгадать, что он замышлял совсем другое. Когда Джое только пришел повидаться с ним, его уже можно было считать убитым, но ни он, ни я, мы не могли знать этого..
История с драгоценностями миссис Трип была лишь способом заманить в комнату жены подозрительного субъекта, чтобы иметь возможность, убить бедного парня самым хладнокровным образом и сдать его, уже мертвого, тем сделать подарок флику, такому глупому, как Питер Пантер, как очевидное преступление, которое не могло вызвать никаких сомнений.
Может быть, Трипу и удалось бы все это, если бы в этот момент из комнаты его дочери не вышел Карл Мелдрум и не увидел бы, как Трип душил свою жену. Шантажист по своей сущности, Мелдрум тотчас же смекнул, какую пользу он сможет извлечь из этого дела. Он незамеченным спустился вниз, -задержал там пришедшего домой и готового подняться наверх Эрнста достаточно долго, чтобы дать возможность Трипу закончить свою работу. Разве теперь это не ясно?
— Нагромождение лжи,— почти совсем невнятно пробормотал Трип.— Нет ни малейших доказательств ваших слов. Этот человек просто сумасшедший,— снова обратился он к полицейским.— Ни тени доказательства у него нет и...
— Вот они ваши неопровержимые доказательства,—закричал Шайн, указывая на записку Мелдрума.— Как только я ее прочитал, я сразу же понял, что она никогда не предназначалась Ренслоу. Мелдрум очень хорошо знал Ренслоу. Он знал и, то, что тот был другом. Моны Табор. Если бы он назначил ему свидание у Моны, он попросту написал бы: «В полночь, у Моны». И все. Ему совсем не надо было бы; писать подробно адрес и номер квартиры: «Терасс Резиденс, 306». Записка явно, совершенно очевидно, была адресована человеку, который не был знаком с Моной и, конечно, не знал ее адреса. Проследите немного за передвижениями Трипа этой ночью и вы сами убедитесь, что в полночь его определенно не было-дома, Вилл.
Арнольд Трип больше не в состоянии был держаться на ногах. Он зашатался и оперся дрожащей рукой' о стол, чтобы не упасть. Его виновность читалась во всех его движениях.
Шайн несколько отступил и посмотрел на часы. В этот момент в дверь постучали.
— Это пресса, Вилл. Объясните всю историю Тимоти Рурке и скажите всем типам из газет, что я отказался участвовать в надувательстве страховой компании. Я хочу, чтобы именно это было напечатано крупным шрифтом в нью-йоркских газетах. Там имеется один человек из страховой компании, который после этого будет вынужден встать передо мной на колени, когда узнает, что я отказался действовать против них, так как он, не зная всего, оскорбил меня.
Шайн отправился открывать дверь Тимоти Рурке и другому журналисту, который сопровождал его. Потом он повернулся к Жентри.
— Но прежде чем заняться с представителями прессы, Вилл, что вы скажете о том, чтобы позвонить куда следует, чтобы освободили Филлис? Вот уже более двадцати четырех часов, как я ее не видел, а для молодоженов это ведь очень большой срок.
Смеясь, Жентри снял трубку. Шайн устремился в коридор. Одна его рука находилась в кармане пиджака и ласково поглаживала пачки денег, лежащие там.
Глава 21
Подъемник остановился в подвальном этаже Дворца Правосудия, когда машина Шайна подлетела к зданию и резко затормозила перед ним.
Филлис вышла из кабины лифта в сопровождении агента в униформе. Фары машины Майка осветили ее лицо, и он увидел, что она бледна, но высоко держит свою головку.
Он открыл для нее дверцу.
— Очень мило с твоей стороны, что ты заехал за мной,— проговорила она ледяным тоном.
— Ничто не смогло бы удержать меня, мой ангел, но я должен был участвовать во всех совещаниях.
Филлис вздрогнула и села рядом с ним.
Майк проехал под аркой и выехал на солнечный свет. Он искоса бросил взгляд на Филлис. Она кусала губы и ее подбородок дрожал. Ему показалось, что она вот-вот расплачется, и это испугало его.
— Итак, моя дорогая,— стараясь быть веселым, со смехом сказал он,— ты так до сих пор и не веришь, что тебе может не понравиться играть в детектива?
— Я прошу тебя, Майк! Ты мог бы за это время хоть прийти и повидаться со мной... и не дать мне так беспокоиться о тебе!
— Нет, я должен был бы прямо отвезти тебя домой и хорошенько нашлепать!
Шайн снял одну руку с руля, обнял жену за талию и привлек ее к себе. Машина немного завиляла; но он выпрямил ее левой рукой.
— Ты был прав, милый,— прошептала она совсем тихо.— Я все это несомненно заслужила.
— Ты лишаешь меня удовольствия! Кто же захочет шлепать женщину, которая так легко признает свою вину? Ты разве не можешь защищаться, а?
Легкий смешок сорвался с ее губ, и она положила голову на его плечо.
— О, Майк! Я так тебя люблю!
Шайну нужно было разъехаться со встречной машиной и он несколько отстранился от жены. Потом, когда он уже миновал встречную машину, он ещё крепче прижал к себе Филлис и еще быстрее повел машину.
Когда они подъехали к отелю, оттуда как раз выходила группа людей, а какой-то фотограф делал снимки.
Филлис выпрямилась и подтолкнула локтем своего мужа.
— Посмотри-ка, Майк! Вот мистер Жентри! Что-то ведь в нашем отеле произошло, не так ли?
— Вон, видишь этого дородного господина, который вынужден позировать перед фотографом и на котором надеты наручники? Это не кто иной, как Арнольд Трип, мой ангел, из-за которого у нас произошло столько неприятностей за такой короткий срок.
— Арнольд Трип? Но... Ты хочешь сказать... Это он?.
— Господин с седыми волосами, вон там, на заднем плане, это Буелл Ренслоу, брат Леоры Трип,— продолжал Шайн, не ответив на вопрос Филлис.— Мне кажется, что теперь он сможет позволить себе вести даже роскошный образ жизни, чтобы начисто забыть те. двадцать пять лет, которые он провел в тюрьме. Этот человек определенно оценит свою свободу.
— Но...
— Ты не собираешься прекратить свои расспросы? Ты, видимо, воображаешь, что я стану терять время, отвечая на идиотские вопросы, тогда как я не обнимал тебя целую вечность с позавчера...
— Но...
— Послушай, мой ангел, сегодня вечером мы отправимся обедать в «Роней Плаца», где будем наслаждаться шумом прибоя и любоваться на луну. Вот там-то я и расскажу тебе все.
Майк свернул в маленькую улочку и остановился перед служебным входом в отель. Филлис радостно выпорхнула из машины и огляделась со счастливым видом вокруг.