– Разве вы имеете особую причину не предлагать свое произведение Фонтевро? – удивился Морис.
Кулонж пожал плечами и вынул из кармана пачку сигарет. Морис заметил, что он слегка успокоился.
– Так вы уже прочитали «Жертву»… – начал Кулонж.
Внезапно он показался Морису очень юным. Теперь перед Морисом стоял робкий высокий парень, со страхом ожидающий приговора.
– Как она вам?
– Это превосходный криминальный роман.
– Превосходный криминальный роман, – повторил молодой человек, будто не веря своим ушам. – И вы полагаете, что его можно напечатать?
– После небольшой обработки наверняка.
Кулонж засиял от радости.
– Тетушка, что ты на это скажешь? Мой роман будет издан у Фонтевро.
Сложив руки, с выражением восторга на лице, мадам Брионне выслушала эту новость. Мориса все это чуть не сбило с толку. Он решил рубить сплеча.
– К сожалению, имеется одно препятствие, – заявил он, – Этот роман принадлежит Даниелю Морэ.
В мгновение ока Кулонж помрачнел.
– Но ведь Морэ-то умер, – возразила мадам Брионне. – Тут уже ничего не поделаешь.
– Именно потому, что он умер, я и пришел сюда, – пояснил Морис. – Вы не улавливаете связи?
Глава 9
В тягостном молчании племянник и тетка уставились на Лателя.
– Неужели вы действительно поверили, – продолжал Морис, – будто я притащился сюда только для того, чтобы сообщить вам свое мнение о романе?
– Ничего подобного я не думал, – ответил Кулонж. – Или вы считаете меня за круглого дурака? – Он повернулся к мадам Брионне. Гнев его улегся. – Ну вот, неудача. Правда, у Фонтевро так и должно было произойти.
Тетка расплакалась. Он успокаивающе похлопал ее по плечу.
– Не переживай, все не так уж плохо.
Удивленному Морису показалось, что совесть Кулонжа не мучила. Морис начал догадываться об истинном положении вещей.
– Так и должно быть, – с горечью повторил Кулонж. – Если постоянно пишешь для других, то, естественно, мечтаешь когда-нибудь увидеть книгу под своим собственным именем.
– Это вы написали «Жертву» для Морэ?
– Конечно. И если бы вы этого не знали, вас бы, вероятно, здесь не было, – ответил Кулонж и с иронией добавил: – Лебединая песня Даниеля Морэ! Даровая находка для издательства. Нет лучшей рекламы, чем хорошее убийство.
«Ага, – подумал Морис, – Кулонж, видимо, решил, что я стану уговаривать его остаться в последний раз анонимным автором, как всегда было до сих пор». Значит, на Даниеля работал «писатель-призрак». Великий Даниель Морэ не сам сочинял свои удачные романы. Морис всегда презирал подобные махинации и не мог простить такого Даниелю. Он устыдился за него, и разочаровался. Их дружба, оказывается, была построена на совершенно фальшивых предпосылках.
– Когда я услышала по радио, что месье Морэ умер, – объяснила мадам Брионне племяннику, – то сказала себе, что теперь он уже не сможет воспользоваться твоей книгой. Я решила, что наступил благоприятный момент и тебе попытать счастья. Взяли из твоей комнаты рукопись, написала под заголовком твое имя и отправила в издательство.
Подробности подтверждались. Мадам Брионне, похоже, говорила правду. Морис огорчился. Он приехал разоблачить Кулонжа как обманщика, а взамен встретил жертву грязных махинаций.
– Вы можете это доказать?
– Что? – не понял Кулонж.
– То, что именно вы автор «Жертвы».
– Конечно. У меня наверху припрятан черновик рукописи.
Кулонж только теперь заметил, что не все так, как ему показалось сначала.
– Но вы бы не пришли сюда, если бы не знали обо мне, – произнес он задумчиво.
– Я не был уверен, – ответил Морис. – Вы неправильно поняли меня. Если «Жертву» действительно написали вы, она должна выйти под вашим именем.
Теперь Кулонж совсем растерялся.
– Кто вы, собственно говоря?
– Друг Даниеля Морэ. Он изложил мне фабулу этого романа за несколько дней до смерти. Мое имя Морис Латель.
– Латель… критик и писатель?
– Да.
– Я всегда читаю ваши заметки в «Париж стоп», и у меня собраны все ваши произведения. Я крайне польщен, правда – это для меня большая честь…
Кулонж запутался в своих излияниях. Морис выручил его из затруднительного положения:
– Покажите, пожалуйста, ваши черновики.
Они вышли из комнаты консьержки. Смущенная мадам Брионне осталась сидеть со слезами на глазах. На лестничной клетке пахло стираным бельем. Шагая через две ступеньки, Кулонж извинялся перед Морисом:
– У нас не слишком изысканное помещение. Я постоянно живу здесь. Тетя меня вырастила.
– У вас есть еще какая-нибудь профессия?