Валери».
Он положил трубку. Очутившись в уже знакомой ему квартире, он вдруг вспомнил, как часто мысленно приходил сюда. И не только мысленно. Позавчера он смотрел здесь на Валери, склонившуюся над рисунком. Глаза ее заблестели, когда она подняла голову и взглянула, на него. Нет, сейчас по телефону он не солгал. Произошел самый настоящий тяжелый несчастный случай, даже со смертельным, исходом. Умерла любовь в его сердце. Лучше всего было просто поплакать, но слезы, подступившие к горлу, нисколько не смягчили его решимость.
Он прошел в ванную, умылся холодной водой и вернулся в комнату. Теперь, когда все уже было сделано, он неожиданно почувствовал усталость и прилег на кушетку. Чтобы не заснуть, Морис начал внимательно разглядывать окружающую обстановку. Над ним парили в воздухе рыбы, на которых смотрел Даниель с того же места восемь дней назад. Да, Морэ правильно заметил, что зеленая рыба внезапно бросилась на него с раскрытой пастью…
Морис увидел такой же кошмарный сон, потом наступило внезапное пробуждение. Что это: телефон или звонок в дверь? Сквозь щели жалюзи проникал тусклый свет зарождавшегося дня. Снаружи в замке повернулся ключ.
Морис окончательно проснулся и поднялся. В маленькой передней раздались шаги.
Затем в комнату вошел Кулонж.
Глава 16
Увидев Мориса, он в испуге замер.
– Входите, – пригласил Морис – Телеграмму посылал я.
– Где мадемуазель Жубелин?
– Можете спокойно называть ее Валери. Если уж вы имеете ключ от ее квартиры, то разрешите себе и такую фамильярность.
Кулонж нахмурился и подошел ближе.
– Где она?
– У меня дома. Жан-Люк позаботится о ней. Когда она узнала, что мы нашли убийцу Морэ, то потеряла сознание.
– Убийцу Морэ…
– Конечно. Это вы. А Валери ваша сообщница.
Кулонж не стал ни протестовать, ни лгать. Но сильное тело его как-то разом обмякло. Он понял, что возражать бесполезно, и решительно взял на себя ответственность за преступление. Кулонж тихо запер дверь, повернулся и сказал:
– Морэ был последним мерзавцем.
Морис промолчал, ему нечего было возразить.
– Я полагаю, – немного иронически продолжал Кулонж, – что теперь вы охотно выслушаете мое признание.
– Если только вы не предпочтете говорить в полиции…
– Нет.
Кулонж достал сигарету из позолоченной коробочки. По тому, как он сделал это, стало ясно, насколько хорошо ему известно жилище Валери. Затем он уселся против Мориса на пуфик.
– Я вас очень ценю, месье Латель, – начал он, закуривая. – Если не возражаете, мне бы хотелось сперва побеседовать с вами, как мужчина с мужчиной. Потом вы сможете составить свое собственное мнение. Вы уже слышали о драме в Бьевре, не правда ли? Давид Шнеберг был клиентом в моем банке. Он всегда пользовался именно моими услугами. Года полтора назад он пришел в банк и обратился ко мне…
Это была простая история, даже разочаровывающая своей банальностью. Шнеберг вручил Кулонжу пакет ценных бумаг, которые тот должен был продать, и получил расписку. Шнеберг не заметил, что между ценными бумагами большого формата лежали маленькие.
– Я это тоже потом обнаружил. Там завалилось восемь свободно продаваемых бумаг на общую сумму восемь тысяч четыреста франков, о которых Шнеберг не знал. Я получал всего, девятьсот франков в месяц, а Шнеберг был так богат…
– Значит, вы их присвоили.
– Да. Некоторое время я выжидал, – Шнеберг ни о чем не спрашивал – и в конце концов продал. Но как нарочно, через два дня он их хватился. Он проверил свой сейф, не нашел бумаг и спросил меня, не обнаружились ли они случайно среди других. Я обещал проверить наличность.
– Вы не боялись, ведь у него не было на них расписки?
– В принципе да, но номера бумаг при операциях фиксируются. Если провести официальное расследование, то можно установить факт продажи их на бирже. Тогда бы мне не удалось спастись. Я признался во всем Валери.
– Вы уже были с ней знакомы?
– Да, около трех месяцев. Срок небольшой, но это не имело никакого значения. У нас всегда все было в порядке.
Эти слова поразили Мориса в самое сердце. Он сунул в рот сигарету и стал возиться со спичками.
Говоря о Валери Кулонж как-то успокоился. С прояснившимся лицом он продолжал:
– Может, вам смешно, но мы с Валери действительно были как две разделенные половинки, отыскавшие друг друга.
Но Морису было не до смеха. Он вздрогнул и резко произнес:
– Ну, рассказывайте о девятнадцатом июля.
– В воскресенье после обеда я сидел у Морэ и беседовал с ним о криминальном романе, который тогда писал для него. Валери в тот день поехала к Шне-берту в Бьевр.