– Вы знаете его лучше, чем я!
– Да, я могу это утверждать! И самое забавное, что я его не ненавижу! Это особенный тип, у которого свои принципы и свои собственные стандарты действий, которых он – неукоснительно придерживается и которыми пользуется с необыкновенной изворотливостью.
– Можете ли вы сказать мне, сэр, как я должен вести с ним разговор?
– Я приму его, когда он придет, – ответил Гринголл. – У меня будет с ним официальный разговор, и я попытаюсь понять, какую он ведет игру, если он ее ведет. Другими словами, – я попытаюсь выяснить, правдива ли его история.
И неуверенным тоном добавил:
– Во всяком случае, он придаст ей видимость правды. Потом я пошлю его к вам. Если я увижу, что он сможет дать вам полезные сведения, я позвоню вам по телефону, пока он будет спускаться с лестницы.
– А когда он придет?
– Во время пятичасового чая.
Гринголл вздохнул и добавил:
– Когда он приходит сюда, то всегда к чаю. Он считает, что в это время атмосфера наиболее благоприятная.
– Можно подумать, – колко заметил Шеррик, – что Каллаган большого о себе мнения.
– Это так… Самое любопытное, что у него есть все основания так думать. Вы помните дело Виндаун? Он провел его артистически, с мастерством проделав исключительную работу, одну из лучших, какую я когда-либо видел. Неприятно, что он не всегда говорит правду, но он полон идей, иногда прямо блестящих. Не забывайте об этом, Шеррик!
– Не забуду, сэр. Но я не думаю, что сильно полюблю мистера Каллагана.
– Я в этом уверен, – с улыбкой проговорил Гринголл, – я тоже вначале не любил его.
Шеррик вышел, а Гринголл вернулся к своему столу, взял карандаш и стал рисовать дыню.
Эффи Томсон сидела за своей пишущей машинкой, когда вошел Николс и прошел в кабинет Каллагана. Дверь осталась открытой, и она услышала, как он открыл дверцу шкафа, чтобы достать бутылку виски. Он ставил ее на место, когда она подошла к нему.
Его массивная фигура расположилась в кресле Каллагана. Он улыбнулся, насмешливо взглянув на нее:
– Итак, дело не выходит, Эффи? Вы, видимо, не в своей тарелке? Одежда ваша на месте, но лицо ваше мне не нравится. Под глазами синяки. Что же происходит, малышка?
– Происходит, – ответила она, – такое, что я начинаю задавать себе вопрос, что он фабрикует? Он с некоторых пор сам не свой и это дело Денис начинает меня беспокоить. Оно мне не нравится и не нравится манера, с которой он ведет его!
Глаза Николса округлились от удивления. Он нагнулся, чтобы чиркнуть спичкой о подошву ботинка, закурил и бросил спичку в корзину.
– Почему вы не скажете ему? – спросил он. – Ему будет очень приятно выслушать все это! Он откинулся на спинку кресла и прибавил:
– Может быть, теперь он посадит вас на свое колено, чтобы разломать пополам!
– Я это знаю, – ответила она, – только на этот раз он играет с огнем. В этой истории с «короной» он все старается взвалить на спину миссис Паолы Денис, которую он приносит в жертву, чтобы вытащить эту несносную Ирену. Он не хочет, чтобы у нее были малейшие неприятности. Он…
– Что вы знаете?!
Она ответила мрачным голосом:
– Она была у него сегодня ночью на квартире. Мне сказал Уикки.
Николс рассмеялся.
– Он вам сказал! Просто так, когда вы не спрашивали! Я спокоен. Вы заставили его говорить?
– А что из этого следует? – вызывающим тоном сказала Эффи. – Мне уже сказали, чтобы я забыла, что в первый раз именно Ирена приходила говорить о диадеме. Мне серьезно предложили утверждать, что это была миссис Денис. Но это неправда! Почему он хочет заставить думать, что это было так?
Николс пожал плечами.
– Вы заставляете меня смеяться, бедная Эффи! Значит, вы совершенно неожиданно обнаружили, что настало время – агентству Каллагана говорить правду? Вы заметили, что шеф не всегда играет с открытыми картами на столе? И это вас смущает? Честное слово, можно подумать, что агентство. Каллагана никогда не лгало! Я вам повторяю, вы смешите меня! Вы хотите заставить меня поверить…
– Я совсем не хочу заставить вас поверить… Я констатирую факты.
– Гвозди! – закричал Николс. – Вы воображаете бог знает что! Вы не выносите Ирену, потому что она красивая женщина, как раз такая, какая может обратить на себя внимание нашего шефа. И вы не можете себе представить, что она пришла сюда вчера, может быть, только по делу. Вы просто ревнуете, Эффи, в этом вся ваша болезнь!
– Вы говорите глупости, мистер Николс, – горячо запротестовала она, – глупости такие же большие и толстые, как вы сами! Почему я буду ревновать? Разве меня интересует, что делает или не делает мистер Каллаган. Разве…