Вдалеке были слышны какие-то звуки. Софрон сидел, хватаясь руками за голову и дёргая за волосы. «Что ж это такое? Что делать?!» — думал он в отчаянии. Он прислушался к отдалённым звукам. Как будто кто-то что-то говорил или напевал. Он встал с кочки, и медленно побрёл туда, откуда доносились звуки. Под сапогами хрустел замёрзший снежок. Он пошёл по широкой улице, между рядами теремов. Постепенно, звук становился всё сильнее и отчётливее. Кто-то пел. Молодой купец остановился. Он свернул направо и пошёл по другой улице. Наконец, он увидал знакомую избу с приоткрытой дверью. Кабак!
К нему навстречу шли, обнявшись, двое пьяных мужчин. Они орали песню:
— Есть те-е-рем, в Новгороде, о-о!
— Зовётся — со-о-олнца восход!
— Он многих молодцев… сгубил! И я — оди-ин из них!
Софрон обошёл их и нырнул в кабак. Здесь по-прежнему было светло и тепло. Но народу было сильно меньше. Он направился в дальний угол кабака. Туда, где прежде сидели товарищи.
За длинным столом сидели носатый мужчина, и двое братьев в светло-зелёном и вишнёвом кафтанах, слева и справа от него. В конце стола сидел Степан. На столе были разложены карты и фишки. Роман обхватил голову руками. Выражение лиц других двоих было тягостное. Иван подавленно глядел в стол, лишь иногда поднимая взор. Остроносый нервно дёргал глазом, и злобно посматривал на Степана.
— Мда. Ну давай, показывай, — прохрипел он.
Тут подошёл Софрон.
— О! Кого я вижу! — весело воскликнул Степан. — Садись к нам!
— Скажи наперво, где моя лошадь? И где мои вещи другие?! — возбуждённо произнёс молодой купец.
— Да всё с ними в порядке! — ответил купец. — Садись!
Софрон не стал спорить, и присел на лавку у стены, слева от Степана. Тот перевернул две карты, лежавшие перед ним. И с жаром воскликнул, глядя в лицо остроносому: «Два короля!». Иван обречённо покачал головой. Хриплый что-то невнятно пробормотал. Наконец, он убрал руку со стола, и вынул из-за пояса мешочек. Он бросил его на стол, перед Степаном. Внутри мешочка гремели монеты.
— Рыжий диавол, — заключил хриплый, — обокрал, злодей.
Степан улыбался. Потом промолвил, смотря на Ивана:
— Чем будете платить?
— Нечем, — отвечал тот.
— Как это, нечем?! На чём вы сюда добрались?!
— Забирай! — неожиданно произнёс издалека Роман, подняв голову. — Но больше ничего не бери! Оставь в покое, ради Бога!
— Да пожалуйста! — дружелюбно воскликнул Степан. — Мне и этого добра на сегодня хватит!
Он подвязал мешочек с деньгами к поясу, и сказал: «Пойдём, Софрон!». Молодой купец дивился случившемуся. Степан встал из-за стола, и они пошли вместе.
— Всю ночь играл! — весело рассказывал Степан, — поначалу было худо. А потом как заладилось! — он весело похлопал Софрона по плечу. — А ты? А ты вылез тогда из-за стола зачем-то!
— Ох, что-то припоминаю…
— Пошёл куда-то, и упал! Ха-ха! Миша тебя увёл отсюда.
— А кто ж на моей лошадке ускакал? — взволнованно спрашивал Софрон.
— Фёдор! У него она. Да всё в порядке, отдаст он её тебе!
Они подошли к задней двери кабака. Отворив её, вышли на мороз. Всё ещё стояла ночь, но звёздное небо уже немного посветлело. Справа от них раздалось громкое лошадиное ржание. Здесь, у выхода, стояло два здоровых коня: один чёрный, а другой — серый в яблоках. Они были привязаны к толстому столбу. Степан подошёл к нему и отвязал их. Он тотчас же вскочил на вороного коня, и крикнул Софрону: «Полезай на серого! Дарю!». Софрон в изумлении раскрыл глаза, стоя на месте, и не решаясь что-либо сделать. Но потом опомнился, и подошёл к коню. Поместил сапог в стремя. И, поднатужившись, забрался в седло. «Погнали!» — крикнул Степан, хлестнув поводьями по чёрной спине лошади. Она понеслась во всю прыть.
Они летели по посаду. По большой и широкой улице. Острые крыши теремов мелькали по сторонам. В некоторых окошках горели огоньки. Под тяжёлыми копытами коней вдребезги разбивались замёрзшие лужи. По дороге брёл какой-то мужик с деревянным ведром. Заслышав конский топот, он с воплем бросился в сторону, роняя ведро. Хоромы да избёнки всё мелькали и мелькали. Вдруг Степан крикнул: «Свернём налево! Я знаю одно место». Наездники резко свернули влево, попав на другую улицу. И понеслись дальше.
Дворы попадались всё реже. Изб становилось всё меньше. Копыта коней пробивали толстую заледенелую корку смёрзшегося снега. Впереди показался холм, покрытый снегом, почти лысый. Только по бокам его торчала парочка деревцев. Вслед за вороным конём Степана, Софрон с лошадью взлетели по пологому склону на вершину холма. Степан резко остановил коня. Софрон следом затормозил и своего. Загнанные лошади устало сопели и фырчали. «Тише, тише!» — Степан погладил своего коня по голове. Они медленно провели коней к другому краю холма. Софрон остановился справа от Степана.