— Ох! Что-то ты много наговорил… — с трудом пробормотал Софрон.
— Подумай над этим. Больше не отвлекаю! — улыбнулся Степан и похлопал друга по плечу. И ушёл.
…
На тёмной улочке пересеклись Степан и Дружина.
— Что это ты народ неправдами потчуешь?! — угрожающе прищурился промышленник.
— Я Софрону сказал о том, что услышал от самоеда! — ответил купец. — Остальные пусть празднуют спокойно. А за тобой ещё приглядим!
…
Настало лето. Снег сошёл. Тундра позеленела, покрылись зеленью лиственницы. Солнышко плыло по небу, не спускаясь, в течение всех суток.
Уже построили новые кочи. На одном из них, Софрон собрался плыть в Архангельск, чтобы оттуда возвратиться домой. Он стоял в избе. На столе лежали книжки. В одной из них был записан удивительный рассказ о приключениях купца Степана, а ещё — хождение за море пятерых товарищей из Ярославля.
Софрон, аккуратно перевернув пару страниц, закрыл книгу и положил к себе в мешок. Он подошёл к лавке. На лавке сияла золотая фигура бабы с младенцем. Её он тоже прихватил.
…
Однажды, стоявшие на стене заметили приближающуюся к воротам вереницу людей. Несколько сот вооружённых человек. Пешие казаки под начальством атамана, и двух воевод, присланных в Мангазею из Тобольска.
Воеводы князь Василий Мосальский и Савлук Пушкин поведали о том, что до них к городку поморов уже посылался отряд служилых людей. Из Берёзова он вышел в море, но потерпел крушение. Кочи выбросило на безжизненный тундровый берег. На отряд напали самоеды. Потеряв многих товарищей, служилые вернулись в Берёзов. Теперь же, воеводы с более мощным отрядом, прибыли к городку торговых и промышленных людей, дабы выстроить здесь большую крепость. В неё из Тобольска будут притекать наказы и государевы грамоты. Отныне, жители Мангазеи будут платить пошлину, а самоядь — ясак в царскую казну. Мосальский и Пушкин учинили расспрос среди местных — не подговаривал ли кто самоедов к нападению на высланный прежде отряд.
…
В этот прохладный и пасмурный летний день казаки брели по улочке, между людьми. Прошли рыночную площадь — там, на колу, торчала пожелтевшая голова казнённого недавно, по обвинению в злодеянии против государя, промышленника Дружины.
Степан отдал всю пушнину здешней церкви. Моросил дождик. Лысый купец с длинной рыжей бородой, стоял среди торчавших крестов на заднем дворе храма. Лицо его было угрюмым и задумчивым. Подошло несколько казаков. Он обернулся, раздался возглас: «Эй, Степан! Атаман охочих людей набирает в поход на реку Енисей — землицу тамошнюю разведать!»
7146 год от сотворения мира (Весна 1638 г.).
Якутск.
На голубом небе светилось солнце. Белёсые скалы по берегам Лены были покрыты свежей зеленью. В воздухе дребезжала теплота. Летали насекомые, пели птички.
Неподалёку от речной глади, высоко-высоко над округой, висел большой двуглавый орёл из дерева — на крыше проезжей башни, одной из нескольких башен Якутского острога. Ещё одна была построена лишь наполовину, кусок её топорщился брёвнышками.
Внутри крепости рассыпалась пара десятков избушек. Между ними бродил народ. Ходили казаки. Пёстро выряженные якуты вели своих мохнатых лошадок по улице, и несли с собой связки соболей на уплату ясака. Доносился свист топоров — трудились плотники.
В воеводской избе за столом трапезничали, сидя друг напротив друга, правитель острога и худощавый лысый старик с короткой седой бородой. Лицо Степана Артемьева было усеяно морщинами и рубцами. Его скулы остро торчали, щёки втянулись. Тёртый старец спокойно отхлебнул квас из серебряного кубка.
— Опять просят жалованье! — недовольно вскрикнул воевода. — Да где я возьму?! Хлеба-то нет! Пусть сами выторговывают!
В комнату зашёл молодой парень в простом кафтане, и поклонился сидевшим за столом. Густые золотистые волосы падали на его лоб, на лице была светлая бородка. Вошедший сказал:
— Мы готовы, и кораблики у нас готовы. Завтра отправляемся!
Воевода кивнул в ответ. Степан наклонился вперёд, он нахмурился и пристально взглянул в лицо молодцу, спросив:
— Ты кто такой?
— Я Дежнёв Семейка, сударь. Пеший казак.
На следующее утро, у пристани под крепостью собрались служилые люди. Один за другим, казаки ступали на палубу большого корабля, качавшегося на волнах. На борту стояли двое, размениваясь какими-то связочками и трубками.