Загрузив добычу, браконьеры двинулись в обратный путь. Перед этим жестом фокусника Палыч извлек фляжку и протянул ее Илье:
— Хлебни для сугреву, а то ведь замерз, плескаясь в холодной воде.
Когда Угаров и его приятель оказались в родном селе, тот одобрительно заметил:
— Признал тебя Палыч, он кого ни попадя водкой не угощает.
Так Илья оказался в компании браконьеров. Вскоре он узнал, что есть еще несколько бригад, промышляющих добычей осетров и икры. Все они работали на Водяного, личность довольно загадочную и опасную. У Водяного был налажен не только отлов, но также заготовка и сбыт ценного деликатеса. Поговаривали, будто он давно установил контакты с ближним и дальним зарубежьем. Но Илье о существовании Водяного говорило лишь присутствие пятого человека в их бригаде. Илья знал только его имя — Артур. Очень редко, окончательно утомившись от безделья, Артур помогал им рыбачить. Большую часть времени он стоял на берегу, вслушиваясь и осматриваясь. Несколько раз, услышав подозрительные звуки, Артур выхватывал пистолет. И тогда Илья особенно отчетливо понимал, что ввязался в опасное дело.
Глава 4
Эта опасность возросла бы многократно, окажись Угаров на противоположной стороне Каспия. Незадолго до того, как Илья ступил на скользкую тропку, был дан развернутый ответ на вопрос: отчего так вольготно живется волжским браконьерам? В Астрахань явилась иранская делегация. Ее члены у себя на родине занимались различными аспектами сохранения и умножения осетровых. В этом деле иранцы добились значительных успехов. Можно даже сказать — ошеломляющих. Многие годы черная икра ассоциировалась исключительно с Россией. На Западе ее так и звали — русской икрой. Но вал преступности, захлестнувший страну в девяностые, коснулся и икорного бизнеса. Браконьеры сделали то, о чем они даже не помышляли при советской власти, — наладили собственное производство. По оценкам экспертов, две трети черной икры экспортировались нелегально. Доходило до конфузов. В Америке на свадьбе бизнесмена и известной попсовой певички случилось массовое отравление. Особенно пострадали те, кто налегал на черную икру. Доктора определили банальный сальмонеллез, а источником его оказалась та самая икра, изготовленная в подпольных условиях отечественными умельцами.
Поскольку банки с легальной и контрафактной продукцией отличить было невозможно, отравления происходили все чаще, и в конце концов западные торговцы отказались от русской икры в пользу иранской.
При этом в России имелся большой опыт разведения осетровых, накопленный еще с советских времен. Вот иранцы и решили научиться чему-то ценному, заодно рассказав о своих успехах.
В первый день ученые мужи обменялись докладами, подробно описав свои достижения и успехи. Затем гостей отвезли на рыборазводню, где практиковался неповреждающий метод сбора икры. Иранцы увидели, как живых самок осетра бережно «доят», а потом выпускают обратно в бассейн. Там рыба восстанавливалась и набиралась сил, чтобы через год принести ценное потомство. Ее икру помещали в отдельные инкубаторы с мощной аэрацией и специальными датчиками, реагирующими на изменение цвета. Если какая-то из икринок начинала белеть, это свидетельствовало о том, что жизнь в ней не развивается, она становится источником инфекции, способной уничтожить остальные эмбрионы. Икринку убирали.
Выклюнувшихся мальков поднимали так называемой пылью, в состав которой входили мелкие беспозвоночные. В разводне имелось несколько бассейнов, куда малька переселяли по мере роста. Но, увы, существовал предел, позволявший держать ценную рыбу лишь до определенных размеров. Трудно даже представить разводню, в которой бы плавали миллионы взрослых осетров. Когда мальки достигали стандартной величины, их выпускали в реку.
— А дальше? — логично спрашивали иранцы.
Наши в ответ только разводили руками, понимая суть вопроса. Мальки миновали самый опасный возраст, когда выживает только один экземпляр из многих тысяч. Теперь естественный отсев будет гораздо скромнее. Но отыщет ли новое поколение места для нереста и сумеют ли выросшие осетры ускользнуть от браконьеров? На эти вопросы точных ответов не было. Как пометить крошечных мальков, чтобы потом с уверенностью заявить об их дальнейшей судьбе? За рубежом уже придумали специальные маркеры, но стоили они по нашим меркам слишком дорого. Ведь пометить надо не одного, не двух, а тысячи мальков, из которых через много лет несколько десятков будут пойманы официальными рыболовецкими бригадами. Это в лучшем случае. А в худшем валюта будет потрачена напрасно.