В то самое время, когда Горбачев пытался укрепить свои собственные позиции, усиливая институты советского государства, Борис Ельцин использовал довольно слабые до того институты РСФСР для той же цели. Новый Российский парламент был избран в начале марта 1990 года и просуществовал до тех пор, пока не был разогнан ельцинскими танками в октябре 1993 года. Как и на выборах в советский парламент в предыдущем году, электорату вновь был предложен выбор из нескольких кандидатов. На этот раз коммунисты знали, чего ожидать. Они хорошо организовались и удачно выступили на выборах в провинциальных городах и в сельской местности. Однако в больших городах были избраны известные либералы: правозащитник Сергей Ковалев, диссидентствующий священник Глеб Якунин, вызывавший большие споры биограф Сталина Дмитрий Волкогонов и Владимир Старков, редактор популярного еженедельника «Аргументы и факты», издания, которое Горбачев особенно не любил за то, что оно проводило опросы общественного мнения, якобы документально свидетельствовавшие о падении его популярности[76].
Когда новый Российский парламент собрался, Ельцин предложил свою кандидатуру на пост председателя. Горбачев пытался убедить членов партии, что они должны голосовать против Ельцина в порядке партийной дисциплины. Однако его усилия не возымели действия. После нескольких голосований 29 мая Ельцин был наконец выбран председателем. Речь, которую он произнес в тот вечер, принимая новую должность, была, как я записал в своем дневнике, «как обычно, бессодержательна, тупа и приятного впечатления не произвела». Однако теперь у него была прочная база для захвата реальной власти и укрепления «России», ее государственных институтов, и ее законов — суверенный противовес горбачевскому Советскому Союзу.
В результате другой сенсационной перемены Гавриил Попов был избран в апреле председателем Московского городского совета — еще одна ключевая позиция в старой коммунистической структуре власти. Станкевич был его заместителем. В июне г-жа Тэтчер посетила Попова в его новом кабинете в московской «ратуше» на улице Горького. Это пышное здание было построено для первого генерал-губернатора Москвы еще при Екатерине Великой. В 1939 году здание было передвинуто на 14 метров, когда Сталин пожелал расширить улицу, и к нему было добавлено еще два этажа. В результате здание, которое могло бы быть, пожалуй, элегантным городским дворцом, превратилось в еще один монумент бюрократии. Внутри пахло новой краской — символ прихода нового начальства. Попов вошел в свой кабинет шаркающей походкой с надетым в честь г-жи Тэтчер галстуком. За ним шел новый председатель городского исполкома, коренастый популист Юрий Лужков, ставший впоследствии его преемником. Советский Союз, сказал Попов, похож на маленького мальчика, который вскарабкался на высокое дерево, а как с него спуститься, не знает. Демократия расширена, но она не имеет экономической базы. Нынешняя волна радикального популизма может отхлынуть и превратиться в правый популизм, который приведет страну обратно к бюрократическому социализму. Горбачев довольно успешно действует в сфере международной дипломатии. Но что касается дипломатии внутренней, дела у него обстоят не так хорошо. Он не может руководить в одиночку, пространство для маневра у него сокращается и руководство сейчас непопулярно на всех уровнях. Г-жа Тэтчер была в восторге: она узнала в Попове настоящего «тэтчериста, верного последователя Милтона Фридмана и Чикагской школы экономики».
Массовая пресса становилась все более нетерпеливой. «Комсомольская правда», печатный орган комсомола, ставшая видным рупором либеральной общественности, напечатала манифест Солженицына «Как нам обустроить Россию». К этому времени идеи Солженицына уже не были особенно оригинальными. Многие из них стали частью общего мировоззрения в Москве. К тому же он не высказывал никаких практических соображений относительно того, как его идеи могут быть претворены в жизнь. Однако в манифесте содержались некоторые великолепные выпады. «Часы коммунизма пробили в последний раз». Упоминание о «пяти годах шумной перестройки» было недоброй стрелой в адрес Горбачева. Сентябрьский номер журнала «Огонек» напечатал «Манифест Крестьянской партии России». Никаких свидетельств того, что такая партия существует в реальном мире, не было. Но язык «Манифеста» был поджигательским!
76
Опросы ВЦИОМ показали, что Горбачев оставался самым популярным политиком в Советском Союзе до мая 1990 года, когда его опередил Ельцин (см.: