В Белом доме Ельцин был в самоуверенном настроении, готовый ко всему. Он не произносил громких слов, но недвусмысленно дал понять, что хозяин теперь — он. Он все еще настаивал на том, что Союз должен быть сохранен. «На сегодняшний день Горбачев нужен нам для того, чтобы удерживать Союз от распада». Все пятнадцать республик должны сохранять «единое экономическое пространство». В противном случае иностранная экономическая помощь будет потрачена впустую. На это согласны даже балтийские республики, утверждал он (утверждал ошибочно). Большая семерка пообещала экономическую помощь Советскому Союзу при условии, если экономическая реформа станет необратимой. Поражение путча — это та гарантия, которой они требовали. Теперь они должны дать обещанное. Несколько непоследовательно Ельцин предупредил, что положение внутри страны контролируется еще не полностью. Когда завтра соберется советский парламент, оставшиеся реакционеры могут попытаться убрать Горбачева (переводчик употребил слово «импичмент») и устроить еще один «конституционный переворот». Мэйджор спросил о военных: в чьих руках контроль над ядерными силами? Как будут строиться будущие отношения в области обороны между центром и республиками? Ельцин сказал, что должны будут существовать союзные оборонительные силы с ядерным вооружением, подконтрольные центру. Советская система противовоздушной обороны будет сохраняться еще долгие годы даже в странах Балтии. Россия не нуждается в собственных вооруженных силах: бессмысленно создавать отдельные вооруженные силы с тем, чтобы республики могли воевать друг с другом. Все, что требуется самой России, это национальная гвардия численностью пять тысяч человек для защиты ее демократических институтов на случай будущих путчей.
Спустя чуть более полгода после этих уверенных предсказаний Ельцин стал единственным «господином» расчлененного трупа Российской империи, вооруженные силы Советского Союза распались, а ядерное оружие было размещено под сомнительным контролем в четырех оставшихся от Союза республиках. В День Победы в 1992 году Ельцин провозгласил создание новых «Вооруженных сил России». А к 1995 году «силы для защиты Российской Федерации» под его непосредственным командованием насчитывали 20 тысяч человек — непомерно раздутая преторианская гвардия.
Провал путча оставил Советский Союз без официально признаваемого правительства: советский премьер-министр был в тюрьме, почти все советские министры были скомпрометированы. Россия же хотя и имела премьер-министра — Ивана Силаева, но у нее не было настоящего министерского аппарата, и она утратила власть над другими республиками. Поэтому Горбачев создал специальную команду, в которую вошли Силаев, Явлинский, глава московской исполнительной власти Лужков и Вольский, в прошлом партийный чиновник, а ныне представитель растущего класса предпринимателей. В их задачу входило руководить экономикой Союза до тех пор, пока не возникнет возможность сформировать новое правительство. При отсутствии в России другой стороны на уровне премьер-министра, Мэйджор встретился с этим комитетом. Снова темой разговора была экономика. Силаев заявил, что в 1992 году оборонный бюджет будет значительно урезан. Так оно и случилось, хотя ударил топором по бюджету не он, а его преемник Егор Гайдар. Явлинский пустился в страстный монолог. Первая задача — достигнуть экономического соглашения между республиками — независимо от того, решили они оставаться в Союзе или нет. После этого понадобится подлинная и осуществимая программа реформ. Через 4–5 лет три четверти ВВП страны будет производиться в частном секторе (оценка, оказавшаяся не такой уж абсурдно оптимистической, как я подумал тогда). Пока такой программы не существует, Западу нет смысла оказывать Союзу большую финансовую помощь. Деньги будут или растранжирены, или принесут совсем не те результаты, которые требуются. К возмущению Силаева, это было обращение, прямо противоположное по смыслу тому, которое хотели довести до сведения Запада он и Горбачев.
В конце дня мы дали обед в честь гостей. Он оказался не особенно удачным. Мэйджора не было: он опять отправился на встречу с Горбачевым. Представителей новой политической Москвы пришло множество: Силаев, Назарбаев, Руцкой, Примаков, Явлинский. И они настояли на том, чтобы сесть вместе, разрушив тщательно продуманный Джилл план размещения гостей. Вечер прошел в разговорах шепотом о политических интригах. Чтобы предотвратить «конституционный переворот», о котором предостерегал Ельцин, Горбачев, Назарбаев и Ельцин подготовили чрезвычайную резолюцию с участием одиннадцати республиканских лидеров. Она содержала обязательство поддерживать Союз Суверенных Государств, предусматривала координированное управление экономикой и централизованными вооруженными силами и подтверждала все международные политические и экономические обязательства Союза. Собственно говоря, это было повторение той политической линии, которую Горбачев стремился проводить с весны. На следующий день Назарбаев огласил резолюцию в начале заседания советского парламента, который должен был тут же уйти на каникулы. Депутатам не дали возможности напасть на Горбачева, и они послушно проголосовали за резолюцию. Если и существовали какие-либо планы «конституционного переворота», они были успешно подавлены в самом начале.