На большой перемене мы пошли в столовую. Сев в самый укромный уголок мы принялись секретничать. Я рассказала, как вчера встретила парня своей мечты в кинотеатре.
– Я думала, он меня даже не помнит, – рассказывала я, – а он меня увидел и сам ко мне подошел, заговорил, даже по имени назвал.
– Вот видишь, – поучала подруга, – а ты сидишь в своих книжках и ничего вокруг не замечаешь. Ну, так и что?
– Он купил билет на тот же сеанс, что и мы с Коляном. Сидел рядом с нами и держал меня за руку.
– Романтика! – протянула Лелька.
– Он спросил, схожу ли я с ним на свидание.
– Я надеюсь, у тебя хватило ума согласиться?
– Лель, – моему возмущению не было предела, – ты думаешь, я упущу свой шанс? Да он мне снится каждую ночь!
– Кто тебя знает.
– Сама такая.
– Я тоже тебя люблю!
Мы засмеялись.
– Ну а дальше что?
– А дальше, он сказал, что ему срочно нужно идти и ушел.
– Грустно все это. Мой Рейнард тоже так ушел.
– О! Уже твой Рейнард?
– Олечка, таких мужчин как он не отпускают. Если он мне дал малюсенький шанс, я его не упущу. Я на все готова!
– Губу закатай! – услышали мы рядом с собой голос Марьяны.
– Шла бы отсюда, Пенелопа! – Лелька разозлилась.
– Прям, бегу и падаю!
– Беги, беги! Только не упади! – напутствовала я.
Наша красавица презрительно фыркнула и направилась на выход из школьного общепита. Я наблюдала, как она, гордо подняв голову, идет на высоченных каблуках. Пробегавшего мимо первоклашку с целым подносом еды, увидела лишь тогда, когда наша гордячка нечаянно его толкнула. Бедняга пацан, еще пытался удержать равновесие, ухватившись за Марьяну. Та, не ожидая подобного подвоха, резко затормозила, но не удержалась на своих лабутенах, упала на пятую точку, увлекая за собой мальчишку с подносом. Раздался звон посуды и ненормативная лексика. Это наша первая красавица разъясняла окружающим куда им всем стоит податься вместо того чтобы таращиться на нее бедную. Бедный первоклашка пустился в рев. Марьяна предприняла попытку встать, размазывая кашу, стекавшую у нее по лицу, но у нее это не вышло. Ноги разъехались, и она снова упала на свой зад.
Столовую огласил гомерический хохот. Громче всех смеялась Лелька.
– Разумовская, Николаева, – зло зашипела Марьяна, – я вам еще это припомню!
– А мы тут причем? – я совершенно искренне не понимала, в чем виновата.
– Вы всегда причем!
– Тьфу, на тебя, – ответила ей Лелька, – пойдем на урок, – это уже мне.
– Как ты думаешь, – Лелька все еще мечтала о своем, – у нас сегодня будет свидание?
Я пожала плечами. У меня даже номера телефона Глеба нет.
– Вот и Рейнард молчит, – пожаловалась подруга.
– Мне еще надо будет сегодня Лану покрасить.
– Ты Лану?
– Да, я ей пообещала, – покаянно сообщила я, видя, что Лелька ничего не понимает, мне пришлось ей рассказать про новый цвет волос моей кузины. Лелька хохотала да икоты.
– Жаба парагвайская! Где ты выражение такое взяла?
– Не знаю, просто пришла ассоциация.
– Ты хотя бы жабу ту видела?
– Нет, зачем мне это?
– А ты погугли, может она не зеленая вовсе.
– Да какая разница? Я в тот момент именно зеленую лягуху представляла. Цвет один в один!
– Ладно, иди, крась свою кузину, – проворчала подруга, – завтра расскажешь, было свидание или нет.
Я купила, как и обещала Лане, краску для волос. Взяла самую дорогую. Правда, ничегошеньки в этом не смыслю, но продавщицы мне присоветовали. Лана меня уже ждала.
– Давай, – с нетерпением потащила она меня в ванную, – где ты ходишь? Помоги мне нанести краску.
Мы провозились примерно полчаса. Потом сестра меня выпроводила, а сама осталась приводить себя в порядок и собираться на, несостоявшееся вчера, свидание. А я пошла к себе делать уроки и ждать весточки от Глеба. Мне тоже хотелось пойти на свидание. Но в этот день оно не состоялось. И на следующий день тоже. Вообще всю эту неделю от него не было и весточки. Мне уже стало казаться, что я себе это все вообразила. Может, и не было никакого Глеба?
Дни тянулись друг за другом, становясь все унылее. В школе тоже было затишье. Наш новый учитель английского появлялся только на свой урок в нашем классе, безразлично проводил его и уносился куда-то на своем черном монстре. Назвать по-другому здоровенный мотоцикл, издающий много шума, у меня язык не поворачивался. Лелька с каждым днем становилась все более потерянной и мрачной.
– Я не понимаю, – делилась она, – что происходит. Он как будто избегает меня. Говорит, что у него какие-то неприятности. А какие у него могут быть неприятности? Ты знаешь, однажды он мне сказал, что кто-то приехал сюда и ему просто необходимо его увидеть, что нужно серьезно поговорить. Может, это его девушка? – от подобного предположения у Лельки навернулись слезы на глаза. В этот момент я испытала настоящую злость на Рейнарда Тигана. Зачем он ей голову морочит? Почему не дает ей понять, что не собирается иметь с ней ничего общего? Или наоборот.