Как известно, после выхода из боев в районе Горюнов я снова поступил в распоряжение Елина.
Наш батальон несколько дней вел бои в составе своего полка.
Однажды меня вызвали в штаб полка. Я взял с собой Бозжанова.
Елина я застал за ужином. Перед ним стояла большая алюминиевая миска, полная свежеотваренного мяса, тут же краюха хлеба, на газете горсть соли.
— А, комбат первый! — сказал Елин, когда я представился. — Руки я тебе не подам, — в правой руке он держал кость. — Садись ужинать, мясо свежее, телка сегодня забили.
Когда я сел, он, не отрываясь от еды, позвал адъютанта:
— Сулима, для комбата первого в нашей фляге что-нибудь осталось? Человек с мороза.
Адъютант подал мне четверть стакана водки.
После ужина. Елин не спеша, над развернутой картой, ввел меня в общую обстановку и поставил батальону боевую задачу: сдать к утру район обороны в деревне Пятница кавалерийскому полку, а самому, по выражению Елина, «перекантоваться» в промежуток между нашим полком и соседом слева, оседлать дорогу и надежно прикрыть направление Лопастино — Струсово — Соколово.
Елин спокойно давал мне указания и советы, как организовать смену, как занять новый район обороны. Потом спросил:
— А что будем делать с Василием Поповым?
— После ночи под Тимковом я с ним еще не встречался.
— Попов просился к тебе, но я ему сказал: «Момыш-улы тебе не простит». — Помедлив, Елин добавил: — Ведь решалась судьба человека, тут не нужна горячность. В бою легче всего наломать дров, испортить человеку жизнь. Но Попов и перед тобой и перед подчиненными уронил честь командира. Поэтому он не имел морального права вернуться в батальон, тем более — командовать ротой. Посоветовавшись с комиссаром, мы перевели Попова в другой батальон заместителем командира роты.
— Что ж вы меня тогда спрашиваете, что делать с Поповым?
— Как-то он говорил своим товарищам: «Момыш-улы строг, но справедлив»... Я говорю тебе все это к тому, что если встретишь Попова, то не стоит ворошить прошлое. Он тяжело все пережил, особенно свои ошибки. Теперь воюет, и воюет неплохо. Отнесись к нему по-товарищески.
— Есть, товарищ майор. Я вас понял.
— Ну вот и хорошо. Езжай.
Чтобы не натолкнуться на просочившиеся группы немцев, мы по совету Елина обратно отправились окольным путем. Ехали проселком в густом и темному лесу, ехали долго.
Моя Снегурочка — белоснежная, с точеными копытцами кобылица — шла широким шагом. Бозжанов сзади что-то тихо напевал себе под нос.
Человек с ружьем
— Жолтай! — окликнул я Бозжанова, который ехал сзади меня, рядом с Николаем. — Рассказал бы что-нибудь...
Бозжанов поравнялся.
— Не знаю, с чего начать, товарищ комбат.
— Ты же что-то мурлыкал?
— Просто, товарищ комбат, вспомнил абаевские строки, которые любила слушать моя мать.
— Ну, давай, давай!..
— Сейчас... Соберусь с памятью. — И Бозжанов с чувством и хорошей дикцией прочел стихотворение Абая «Я видел падение пышного, с кудрявой кроной кедра...».
Когда Бозжанов умолк, я сказал:
— А все-таки поэт не сказал, в чем смысл жизни.
— Да, товарищ комбат, он этого не сказал.
— А в чем, по-твоему, смысл жизни, Жолтай?
— Это очень серьезный вопрос, товарищ комбат. Надо очень серьезно подумать... Вот мы воюем — не во имя смерти, а во имя жизни. Как в самой жизни, так и в бою, товарищ комбат, мне сдается, самое главное — это сознание чувства ответственности перед людьми, перед всем народом. Когда совесть чиста — интересно живется и умирать не стыдно.
— Да, пожалуй, ты прав, политрук.
— Эти строки поэта почему-то очень нравились моей маме.
— Да, вкус у старухи своеобразный...
— У моей мамы?
— Да, у твоей мамы.
— Она знает множество лирических песен, сказок-небылиц, легенд. Она своим внукам весь вечер рассказывает сказки, и малыши слушают ее, затаив дыхание.
— Сколько вас, всех братьев и сестер?
— Сестер нет. Братьев шестеро. Пятеро ушли на войну. О каждом из них можно сказать, что он стал «человеком с ружьем».
— Правильно. «Человек с ружьем!» Солдат. Красноармеец. Воин — тоже не плохо. Но «Гражданин с ружьем»?.. «Человек с ружьем» — эти слова, мне думается, вполне выражают чувство гражданской ответственности.
— А у вас есть братья, товарищ комбат?
— Есть две сестры. Обе старше меня. Братьев нет.
— А дети у вас есть?
— Когда я уезжал на фронт, жена была в положении. Ребенок должен был родиться в октябре, а теперь конец ноября. А писем нет...
— Будем надеяться, товарищ комбат, что у вас дома все в полном порядке. Скоро получите письмо... Да, теперь я буду караулить нашего почтаря. Если придет письмо на ваше имя, я хочу лично вручить его вам. А вы, по нашему обычаю, за добрую весть подарите мне коня.
— Обязательно подарю, Жолтай.
— Нет. Этим вы не отделаетесь. Устроите банкет.
— Для банкета нужно много всякой всячины.
— Организационную сторону поручите мне.
— Уж не думаешь ли ты ограбить магазин или склад?!
— Нет. Дело обойдется без грабежа, — смеясь, ответил Бозжанов. — Слава богу, в нашем полку резвятся десятки жеребят. Ну вот, с вашего разрешения заколем одного из них, сварим бесбармак...
— Дай дожить до добрых вестей, тогда будет видно...
— Обязательно! Какой может быть разговор, товарищ комбат!
Потом Бозжанов рассказал о своих братьях, тетках и племянниках. Как я понял, он был младшим в большой, дружной и простой семье, и любимцем матери.
— Мне запомнились, — продолжал Бозжанов, — проводы нас в армию, на фронт. Мать собрала всю семью. После ужина она оставила за столом только нас, братьев, и сказала: «Я родила вас. Я воспитала вас. Но вот вы все выросли, самому младшему из вас исполнилось 25 лет, а я стала настоящей старушкой. Началась, дети мои, война. Никого из вас я не держу. Идите сражаться в рядах своих сверстников. Идите и знайте, что я день и ночь буду с тревогой ждать весточки от вас. Я ни с кем из вас не буду прощаться. Я не пойду никого провожать. Идите, и да сохранит вас судьба. Идите! Туго затяните ремни. Поднимите голову. Смело смотрите вперед! Идите!» Так провожала нас мать.
— Где ваши братья служат?
— Нас разбросало по всему фронту. Кроме меня, все рядовыми воюют.
— И ты человек ближнего боя, Жолтай?
— Да, мы все на переднем крае.
— Ты не женат?..
— Учеба, служба на действительной, финская война... Потом начал было приглядываться к девушкам — нагрянула Отечественная. Короче, некогда было, товарищ комбат.
— Ничего, Жолтай! Победим врага, вернемся домой, тогда ходить в женихах будет гораздо интереснее.
— Стой! — прервал нас грозный окрик.
Я назвал пароль. Из густой тени кустарников вышел боец с винтовкой.
— Это вы, товарищ комбат?
В темноте я не рассмотрел его лица. Мы проехали. Оглянулись назад, я увидел на фоне ночного звездного неба четкий силуэт и про себя повторил: «Человек с ружьем!»
Назначение
Противник прорвался в район Истры. Это было неожиданно. Рубеж реки. Истринское водохранилище, сам город Истра и пересеченная местность далее на юг давали возможность, используя выгодные условия для обороны, задержать противника на долгое время. Но надеждам этим не суждено было оправдаться. И не потому, что наши войска не проявили стойкости. Прорыв был результатом какой-то нелепой случайности — из-за отсутствия бдительности.
Всякая неожиданность, естественно, вызывает если не гнев, то, во всяком случае, огорчение и сопряжена с нервозностью, пока не будет выправлено положение. Однако попытки восстановить положение не увенчались успехом, и нервозность продолжалась. Брешь, пробитая противником, расширялась и углублялась. Как на фронте, так и на флангах наши войска вели сдерживающие бои. Мы вынуждены были отойти, чтобы не попасть в окружение.