Лымарев, повернувшись к Сергею, назидательно сказал: «Видишь? Действуют не правильно. Смотри как с такими надо».
И Коля, небрежно подойдя к правонарушителю, велел охранникам:
— Отпустите его! Что не видите — представитель власти прибыл, — и, взяв под козырёк, представился, — сержант милиции Лыма…
Литовец не дослушал его, огромный кулак опустился на вежливое милицейское лицо. Колю положили в челюстно-лицевое отделение местной больницы. Его челюсть была сломана в трёх местах. Сергей пришёл навестить наставника. У его кровати сидел двухметровый литовец и канючил.
— Сержант, напиши, что претензий не имеешь. Мне проблемы в чужой стране не нужны. Мне сюда ещё по делам фирмы ездить.
И прибалт положил на грудь больного ключи от машины. Во дворе больницы поблёскивала свежей краской новенькая «девятка» тёмно-зелёного цвета «валюта».
На следующий день уголовное дело о нападении на представителя власти и неподчинении сотрудникам милиции было закрыто за примирением сторон.
А служба тем временем шла своим чередом. По вечерам сотрудники отряда несли патрульно-постовую службу в самых криминогенных районах города.
В беседке, которая находилась на территории отряда, расположились на перекур офицеры. Лёва Орехов подтрунивал над Серёгой Вайнштейном. В рядах советской или российской армии Серёжа не служил. Он не служил вообще ни в какой армии, даже в израильской, что являлось предметом всеобщих насмешек.
— Серёг, а ты, почему в армии не был? — дымя папиросой, спрашивал Орехов.
— В связи с тем, что родители престарелые и у них тяжёлое материальное положение, — в сотый раз терпеливо растолковывал ситуацию Вайнштейн.
— Да, — как бы рассуждая вслух, продолжал Лёва, — две квартиры, две машины, два гаража — для еврейской семьи это действительно тяжёлое материальное положение…
— Нет, — улыбнувшись, прервал его Серёжа, — не два гаража, а три!
А тем временем в отряд пришла беда. Володя Аникин, который вышел из окружения в Новолаке без царапины, утонул в Дону. Он помогал бабушке — косил траву. По дороге домой он притормозил у берега реки. «Оль, только ополоснусь, — сказал он жене, — а то весь мокрый!». Володя нырнул в реку и больше не вынырнул. На берегу остались жена и две дочки. Искали его восемнадцать дней. Ежедневно выделялась бригада сотрудников ОМОН из пяти-шести человек, которые ходили на вёслах по реке, прочёсывали все заводи и плёсы, привозили водолазов и подолгу ныряли вместе с ними. Вова всплыл в том же месте, где утонул.
У него остались три дочки, одна из них совсем маленькая, которая не помнит своего геройского отца. Но в семье Аникиных хранится Орден Мужества и удостоверение, подписанное Президентом России, а ребята, его сослуживцы никогда его не забудут…
В конце августа отряд собирался в свою очередную командировку на Северный Кавказ. На этот раз путь липчан лежал в столицу Чеченской Республики — Грозный.
Прибыв в Моздок, в котором царил, свойственный для того времени, бардак, отряд два дня жил в пригороде, который носил название «Сад Дружбы». Кто-то из предыдущих смен отломал большую букву «С» с придорожной стелы, поэтому посёлок имел менее прозаическое название.
— У нас же всё как происходит? Через задницу! — объяснял молодому пополнению пожилой майор из Томска, — рассказать схему? Слушайте. Сначала шумиха, потом неразбериха. Дальше поиски виноватых, наказание невиновных и награждение непричастных.
Насчёт этой схемы Сергей сделал очень тонкое наблюдение. Она подтверждалась полностью. Следующую ночь ребята ночевали на взлётной полосе, положив спальники на голую землю.
Утром стали прибывать вертушки из Чечни. Заморосил мелкий дождик. В центре аэродрома стояла группа военных. Седой генерал распекал троих полковников. Полковники разводили руками и оправдывались, генерал повышал голос. Майор скромно расположился за спиной старшего начальника и держал над ним раскрытый зонт. Он смотрел в сторону, как будто предмет разговора его совсем не касался. О чём они говорили, Сергею не было слышно, но то, что там очень жарко было видно невооружённым глазом. Тем временем на взлётку прибыл очередной вертолёт из мятежной республики. Из вертолёта вывалился прапорщик и пошёл по направлению к выездному КПП. Шёл он по приборам, вещевой мешок тащился сзади. На его рукаве был пришит красивый шеврон «ОМОН Вологда». Изо рта омоновца торчал недоеденный беляш. Проходя неуверенной походкой мимо группы военных, прапорщик неосторожно наступил в лужу и обрызгал, страшно сказать, самого генерала. Три полковника набросились на парня, как стая голодных собак, но генерал остановил их, взмахом руки. Он подошёл к омоновцу и спросил.